Не внемлют тебе?
Ну, а всё ж говори ты,
Как Бог тебе даст, сколько сил в тебе есть,
Хоть песня твоя и теряется ныне,
Как будто бы летом на голой равнине
Кузнечика песнь.
Янош Арань (перевод Л. Мартынова)
Дорогие друзья, я чувствую себя обязанным рассказать о Пете — парне, с которым меня связывали довольно специфические узы... но обо всём по порядку.
Через три года после того, как я начал заниматься бизнесом, окончательно забыв о медицине, меня можно было назвать вполне обеспеченным человеком. У меня была квартира в очень хорошем месте — в тихом, интеллигентном центре города, замечательно, со вкусом, обставленная, из двух комнат. На стоянке близ дома красовался новенький BMW, по такому автомобилю мы купили одновременно с компаньоном.
Собственно, с машины всё и началось. Через какое-то время после начала эксплуатации немецкого бульдожьего авто мне вдруг пришло в голову заменить масло и добавить широко разрекламированную присадку, якобы улучшающую технические характеристики двигателя. Хотя вроде поводов для подобного ремонта не было. Решив, что пусть всё же эту процедуру сделают специалисты, я поехал в скромненькое здание автосервиса, к Матвею Осиповичу, длинному жилистому дядьке, хорошему слесарю-автомеханику.
Матвей Осипович священнодействовал над моим БМВ, а я готовился подать ему пузырёк с присадкой, стоимостью аж в 100 долларов (а пузырёк весь-то двести миллилитров). Вдруг мастер пробормотал что-то про гаечный ключ и зычно крикнул в утробную глубину мастерской... «Петь, неси немецкий набор ключей, быстренько!»
Из темноты вышел парень лет 17—18, довольно высокого роста, в мешковатом рабочем костюме, с надвинутой на глаза шапчонкой (был март, и очень прохладно, тем более в отсыревшем здании). Чем-то он был похож на Матвея Осиповича, что неудивительно — как оказалось, Петр его племянник и помогает дяде чинить машины, одновременно учась в автомеханическом техникуме.
Я по привычке стал разглядывать парня, пока он почтительно держал набор ключей «Штайер» перед мастером. Но разглядеть удалось мало — комбинезон с широкими лямками и шапчонка, которая в народе зовется презервативом, почти ничего не давали рассмотреть.
«Ну, вот и все, Даниил Владиславович, маслице сменили, теперь езды вам пять лет не глядя под капот», — произнес Матвей Осипыч, крякнув от резкого разгибания. «Что Вы, не сглазить бы», — ответил я ему, заплатил денежки и хотел было сесть за руль. «Даниил, давайте-ка мой лентяй вам почистит салон», — сказал вдруг мастер. «А то у Вас там чехольчики запылились да под ногами земля». Ну, ладно. Матвей Осипович чинно удалился вглубь, сказав Пете... «давай-ка, давай, как следует почисти машину, а то застоялся без работы».
Я решил вывести машину на улицу, поближе к свету. Петя вышел за мной следом, держа в руках какие-то полироли, щетки, тряпочки и даже маленький пылесос.
На вольном воздухе я внимательно разглядел паренька. Ростом под метр восемьдесят, чуть сутулый. Уже погрубевшие руки. Но самое весёлое — скуластое личико, покрытое веснушками уже в марте. Видимо, веснушки у Пети круглый год. Нос и щеки покрыты россыпью мелких рыжеватых пятнышек, настырно лезущих даже на уши. Когда парень стянул с себя шапчонку, я увидел торчащий вверх хохол медно-рыжих волос и беспорядочно спутанные волосы на голове. Сосредоточенно и тщательно помощник мастера водил ручным пылесосом по чехлам. Когда парень вынырнул из салона, между нами произошел диалог.
— Спасибо, Петя, хорошо и чисто всё сделал.
— Да не за что, приезжайте ещё. Красивая, дядя, машина у Вас!
— Петь, какой я тебе дядя, я только на десять лет старше тебя.
— Ну вот, целых десять. А на такой машине, как Ваша, только крутые люди и ездят!
— Ты почем знаешь?
— Знаю! Не мои же родичи нищие будут на такой тачке рулить.
Ну вот, опять
