наслаждаясь открывающимся зрелищем, стянул плавочки. Она засмеялась, встала, вытянувшись на носочки, слегка прогнувшись, отставив попочку. Он опустился на колени, склонился над её прелестными округлостями. Она была намного ниже его, поэтому он был вынужден едва ли не присесть на пятки, чтобы достать лицом до попочки. Сначала он просто дразнил, раздвигая ягодички дул на аккуратную звёздочку. А потом заскользил по ней языком и, проскальзывая ниже, стал собирать с набухших атласных губок росу, которая вытекала из щелочки. Постепенно его язык, проникающий внутрь жаркого пространства, довёл её до исступления. Закричав, она рухнула ему на руки.
Когда пришла в себя, поняла, что обнажена и он прижимает её к своей горячей тоже обнажённой груди. Он ещё оставался в шортах. Даже не опуская глаз и не дотрагиваясь руками, она каким-то внутренним чутьём поняла, что его низ грозит взорваться. Пальчики быстро расстегнули ремень, спустили шорты, через ткань плавок легли на изнывающего пленника. Хитрая улыбка преобразила хорошенькие губки. И вдруг её ручка проникла под резинку плавок, пальчики охватили восставшую плоть, стали осторожно сжимать её. Она чувствовала, как в её руке он становится всё горячее и толще, как пульсируют вены.
Он сам скинул плавки, отдаваясь её нежным ручкам. Маленькие пальчики принялись поглаживать растущую плоть, ласково сжимать напрягшиеся шары. Раскрасневшиеся губки стали осыпать поцелуями всё пространство от багровой распухшей головки до самого основания, вслед за ними скользил язычок.
Когда его страсть достигла наивысшего напряжения, он излился прямо ей в ротик. Она до капли проглотила его лаву. Улыбаясь, слизала с губ остатки солнца, опять с нежностью пососала его плоть, наслаждаясь его сладким вкусом.
Они вновь хотели друг друга. Он впился в её губы страстным ненасытным поцелуем, заведя руку между её дрожащих ножек, вновь стал играть её местечком. Там всё плавилось от нарастающего желания. Медовая роса потоками вытекала из неё. Она громко стонала, извиваясь у него на коленях.
Внезапно, как пушинку, он поднял её сильными руками, осторожно насадил на себя. Ощутив его внутри себя, она застонала от наслаждения, пронзившего каждую клеточку её изнывающего тела, мозг взорвался от сумасшедших эмоций. Страсть подчинила их себе без остатка. И они с упоением отдавались ей.
Когда всё было кончено, и они оба взлетели до небес, он не покидал её тела, оставаясь единым со своей любимой, крепко сжимал её в своих объятьях. Она же, обняв его шею тонкими гибкими ручками, охватив его спину ножками, прижималась к нему, ощущая его в себе.
Потом, кое-как натянув одежду, хмельные от своей любви, счастливые они возвращались в домик. По пути целовались без остановки, не замечая улыбок редких прохожих.
Допив кофе, она подошла к кухонному окну. Стоял сентябрьский рассвет. День обещал быть пасмурным. Впереди ждала однообразная постылая работа в школе, перешёптывания и сочувственные взгляды коллег, надоедливые шумные ученики. Её мысли опять вернулись к любимому.
Их счастье оказалось таким коротким. Месяц назад раздался звонок. Ответив, он обнял её, заглянул в испуганные тёмно-карие глаза и сказал:
— Я должен ехать. Летим куда-то на Ближний Восток. Думаю, это всего на неделю. Не грусти!
Собрался очень быстро — многолетняя привычка врача МЧС. Нежно осыпал поцелуями личико, осушил бежавшие слёзы, жадно припал к губам и зарылся лицом в длинные каштановые локоны.
— Не надо плакать, маленькая моя! — улыбнулся он и шагнул за двери.
Она смахнула слезу и поднесла к губам воротник его рубашки. Он снял её в тот день. Рубашка хранила его запах.
Через четыре дня вновь раздался звонок. Ответив, она услышала незнакомый официальный голос:
— Татьяна Александровна Михайлова?
— Да, это я, — ответила, ощутив, что сердце сжалось и забилось так, словно его что-то
