мое возбуждение достигло предела. Не снимая руки со сладкой титечки, я опрокинулась на спинку дивана и прижала Лизу к себе. Моей руке стала снова доступна ее попка. Я прокралась через нее к Лизиной писечке, почувствовала, что она вся мокрая и, ни в силах больше сдерживаться, сжала свои бедра, открывая дорогу оргазму. Громкий стон вырвался из меня, давая выход скопившемуся напряжению. Тяжесть тела девушки немного сдерживала мои конвульсии, но не мешала разливаться блаженству внутри. Я вспорхнула на вершину, не доступную мне ранее.
Все еще подергиваясь из-за продолжавших сокращаться мышц, путешествуя рукой по гладкой коже моей подопечной, я прислушивалась к пустоте в голове. Отрывочные мысли плавали в густом послеоргазменном тумане... «Кто бы мог подумать... «... «Ну вот, а ты боялась... «... «А захочу ли я после этого быть с мужчиной... «... «И вот так можно каждый день, целый день... «... «Господи, как же мне повезло... «... «Вот если бы кто из знакомых об этом узнал... «... «А если бы увидел... «... «Ой, я не закрыла дверь!!!»
Последняя мысль вывела меня из ступора, окатив ледяной водой: а если бы кто зашел! Я спихнула с коленей на диван девчонку, схватила ее полотенце и, на ходу прикрывая наготу, побежала к двери. Естественно, она была открыта — не до того мне было. Я повернула ключ и вернулась в комнату. Лиза сидела на диване в той же позе и смотрела в никуда. Я присела рядом и погладила ее мокрые волосы.
— Бедная моя девочка. Но ты не волнуйся, я не обижу тебя и никому не дам в обиду. Ты же не возражаешь, если я буду тебя трогать. Я буду это делать нежно, аккуратно. Возможно, тебе это тоже нравится, ведь так? — мне вдруг вспомнилось ощущение влажной промежности в моей ладони. Было ли оно мокрым после душа или намокло от моих ласк? Этот вопрос вдруг полностью захватил меня. Если девчонка способна испытывать возбуждение, то, наверно, и оргазм. Значит, мои игры наполовину лишаться эгоизма и наглого использования тела больной Лизы. Надо это проверить.
Глава III. Эксперименты.
— Тааак, моя дорогая, окажи любезность, поднимись с диванчика. Вот, умница моя. Сейчас мы пойдем на большую кроватку, ляжем и будем заниматься интересными вещами, — с этими словами я привела Лизу в комнату ее тетки, предоставленную мне в пользование на два ближайших месяца.
Двуспальная кровать была застелена чистым бельем и укрыта пледом. Я на всякий случай зашторила окна — кто знает, насколько отрытым был этот дом. Когда я обернулась к оставленной стоять Лизе, меня ждал сюрприз — девушка сама легла на кровать. «Так-так-так... « — подумала я, — «Похоже, в этом помещении она с другой целью не бывает. По словам тетки, ей невдомек, что надо делать, если чувствуешь усталость, ей не понятно, что с наступлением темноты надо ложиться спать, поэтому требуется нянька, а тут она быстро сообразила, что надо лечь». Мои сомнения насчет Софы исчезли вовсе: тетка определенно использовала племянницу сексуально. Только чем это было для самой Лизы?
Я присела на кровать рядом. Почему-то сейчас ко мне снова вернулась нерешительность. Видя, как беззащитна эта нагая девушка, понимая, что, возможно с весьма нежного возраста, голодная тетя постоянно лезла ей в трусы, я испытывала жалость и нежность. Подумать только, сколько Лизе могло быть лет, когда у нее появилась грудь, округлились бедра... Судя по ее типу, это случилось рано, лет в двенадцать. И с этого возраста Софа наверняка таскала ее к себе в койку, приучая к взрослым ласкам. Вряд ли любвеобильная и жадная до женских прелестей дама осознавала, что совращает свою психически нездоровую племянницу, и так-то травмированную смертью родителей. Судя по тому, что тетка тискала Лизу прямо на глазах у малознакомого человека, она не считает это постыдным. «Ну что вы, ну какой секс, я только за сисечку подержусть!» Бедная, беззащитная, безмолвная сирота. Мне захотелось прикрыть девочку, показать, что я не
