глубоко надеясь на какую-то ошибку, обрел плоть. Парень потер лоб, пошатнулся. Маша, сестренка, была для него ближе всех на свете. И тут... такое. Событие не укладывалось в голове и путало все мысли. Африканка молчала. Не отрывая руки от лица, Сергей сухо выронил из пересохшего горла:
— Где она сейчас?
— Я вызвала Скорую, наверняка, она уже в БСМП. — тихо ответила студентка.
Сергей молча развернулся и быстрым шагом направился обратно к машине. Нджоба жалобным голосом крикнула в след:
— Она просила не говорить никому...
Но парень ее уже не слышал. Ему хотелось как можно быстрее попасть к сестре, сжать ее руку, утешить, быть с ней. Защитить ее, посмотреть в глаза... в глаза. Как он может смотреть в ее глаза? Что он там увидит? Боль? Унижение?! Слезы?? Как он может смотреть в глаза сестры, когда тот, кто сделал ее несчастной, тот, кто сломал ее жизнь, ходит по земле. Под одним с ней небом. Дышит одним воздухом с его родным ангелочком. Нет. Сергей не сможет смотреть в глаза сестре, пока тот, кто сделал ЭТО дышит. Не сможет жить с таким грузом.
Нджоба смотрела в след быстро удаляющейся фигуре и не знала, что делать. Она любила Марию за отзывчивость и легкость в общении, хранила ее секреты, выполняла просьбы. А сейчас нарушила ее волю. Позвонила Сергею. Но и по-другому нельзя! Ведь Маше сейчас как никогда требуется поддержка близкого человека. Силуэт Сергея вдруг замер, даже с расстояния студентка почувствовала, как напрягся брат Маши. Вот он медленно развернулся и твердым шагом, не летящим как секунды назад, а тяжелым, будто тяжкое бремя давило на плечи, направился к ней.
Сергей как-то незаметно подтянулся, напрягся. Даже лицо поменялось, губы крепко сомкнуты, щеки втянуты. Глаза спокойны и холодны. Нджоба даже поежилась.
— Кто это сделал? — тихо процедил парень.
— Эти... с Кавказа, — рассеянно пробормотала африканка.
— Кто конкретно? — повторил вопрос Сергей.
— Ее... — нигерийка сглотнула вязкую слюну, что подкатила к горлу, при воспоминании о подруге. — сокурсники... Бекхан ***беков, Рамзан ***дов и Магомед ***наев. А зачем...
— Комнаты? — перебил ее Машин брат.
— Я-а не з-знаю, — дрожащим голосом ответила африканка.
— Что ты сейчас будешь делать? — перевел разговор в другое русло Сергей, видя, что студентка начинает нервничать.
— Я дождусь кузена и пойду в общагу. Одна я не хочу идти... не то чтобы мне было страшно, — тут девушка не врала, кавказцы боялись связываться с африканцами, так как те редко ходили поодиночке. — Мне просто противно...
Сергей посмотрел в ее серые глаза и кивнул. Медленно и четко выговаривая слова, произнес:
— Н-джоба. Спасибо за помощь. Но вечером мне снова понадобится твое участие. Не выключай телефон. Я позвоню.
Негритянка только кивала на слова русского. А тот, закончив говорить, молча развернулся и отправился в сторону проспекта. Нджоба вышла из оцепенения и сказала в след парню:
— Что ты собираешься делать?
— Посмотреть им в глаза, — не оборачиваясь процедил Сергей.
Машин брат быстрым шагом отправился к машине. В его голове уже выстраивался план действий: нужно сделать несколько звонков, собрать друзей, проникнуть в общагу... Парень остановился перед фасадом общежития, в тени крупного цветущего куста. Оглядел стены, окна, застекленный вход. Вспоминая устройство здания, где бывал раньше, приезжая в гости к сестре. Сейчас он старался не думать о Марии совсем, любая мысль о сестренке душила его, вонзая в сердце сотни игл. Нет, с фасада не войти: освещенная улица, гладкая стена, на первом этаже решетки на окнах, бдительная вахтерша и участковый на входе. Вредить непричастным людям, парню не хотелось. Глаза скользнули к краю здания. Вот оно! Общежитие плавно переходило в забор, окружающий университетский городок. Заграждение из белого кирпича вряд ли было выше двух метров, по его низу на высоте примерно в метр проходил удобный уступ. А на
