в глаза им посмотреть, Леш. — С нажимом повторил Сергей. — А нацикам ты позвони. Есть у меня одна идея...
Тамара Семеновна отложила в сторону очередной любовный роман, чуть стянула с переносицы очки в роговой оправе и пристально посмотрела на электронные часы. 21:55. Взгляд вахтерши окинул вестибюль: несколько африканских студентов и студенток сидели в креслах и переговаривались на своем непонятном языке. Пора закрывать двери. И больше ни одна гулящая душа не войдет в общежитие. По крайней мере, бесплатно. Для Тамары Семеновны, вахтерши с большим стажем, «взятки» загулявших студентов являлись основным заработком, намного перекрывавшим зарплату.
Женщина отложила книгу и, покинув свой наблюдательный пункт, прошла к застекленному входу. На улице курили несколько все тех же африканцев. Обычно на лавочках было много кавказских студентов, но сегодня скамейки оказались удивительно пусты.
— Двери общежития закрываются! — противным писклявым голос, крикнула вахтерша.
И студенты, с сожалением побросав недокуренные сигареты, стали входить в общежитие. Тамара Семеновна недовольно подгоняла их, кутаясь в шерстяной платок, несмотря на теплую погоду. За последним закрыла дверь, провернула ключ. Когда она подходила к своему месту, один из сидевших в вестибюле студентов вдруг вскочил и толкнул в грудь, вошедшего с улицы товарища. Они начали толкать друг друга, кричать нечто вроде «ВоЦапМээ!?». Вскоре, на глазах растерявшейся женщины, подключились еще чернокожие студенты. Они толкались, били друг друга, хватали и душили. Кричали, ухали, изображали обезьян. Вели себя, как дикари. Один из негров выхватил складной нож. Какая-то студентка вскрикнула «О, май Гашш!». И тогда закричала Тамара Семеновна. Закричала будто пожарная сирена. Ее «Караул!» заставил потасовку даже замереть на секунду, а из опорного пункта выглянул полицейский, который тут же побежал успокаивать разбушевавшихся иностранцев.
А в это время, к месту, где стена общежития переходит в невысокий кирпичный забор, из тени деревьев, подошла дюжина крепких парней. Одетые в одинаковые спортивные штаны, черные майки с красной надписью спереди «Я — Русский» и белой сзади «Россия для Русских». Они быстро надели на лица черные же маски с прорезями для глаз и ртов, перебросили через забор пару больших спортивных сумок. И легко перелезли следом. Там, в темноте университетского двора, националисты раскрыли сумки. Начали вооружаться битами и кусками арматуры, в руках примерялись кастеты и явары. Один невысокий коренастый налетчик взял полицейскую резиновую дубинку. Здоровяк с мощными руками вообще отказался от оружия, лишь потер пудовые кулаки. В темноте тихо щелкнул складной нож, стальное лезвие с матовым черным покрытием совсем терялось во тьме.
Группа налетчиков молча подошла к одной из задних дверей общаги, парень с ножом тихо повернул ручку. Открыто. Все по плану — Нджоба не подвела. Вошли внутрь, оказавшись на первом этаже, услышали шум и крики со стороны входа. Здесь тоже все идет, как договаривались. Сергей повел группу на второй этаж. Там было пусто, студенты сидели в комнатах. Такое бывает редко, люди будто чувствовали неладное. Или все еще были в шоке после сегодняшнего происшествия. Оставив одного парня с арматуриной охранять лестницу, налетчики разошлись к разным дверям. В какой именно комнате жили насильники, никто не знал. Поэтому решили проверить весь этаж.
На счет «три», с хрустом разлетелись замки на десятке дверей. Бойцы выбивали их ногами и плечами, вламывались внутрь. Поднялся визг и матерные крики. Сергей заскочил в комнату к русским парням. Один из них сразу запричитал «Мы свои! Свои!». Парень плюнул, покидая помещение. Тракторист попал в комнату к дагестанцам. И через мгновение, один из них уже сползал по стене, пачкая ее кровью из разбитого рта, а второй корчился на полу от боли в поломанных
