удивление теплые и мягкие, и если воспринимать их отдельно от остальной тети Тони, то вполне себе ничего. И тут меня накрывает, ну как там обычно пишут, «волна блаженства». Заливаю, в общем Антонину Павловну своей малофьей, а она, кажись, и довольна. Может тоже свое получила, а может и просто рада, что чавкалку свою проветрила. «Спасибо, говорит, Алексей, что выручил, вот тебе 200 руб. Да бери, бери, не стесняйся, сантехник бы с меня в два раза больше взял».
... По вторникам, как завелось, я помогаю Александре Евгеньевне из 57-й. Александра Евгеньевна — человек искусства, так мать говорит. Работает она в музыкалке через дорогу от нашего дома, растит там новых Рахманиновых и Бетховиновых. С виду такая сухенькая, губы всегда поджаты, зато осанка прям царская. И одета все время как будто в театр идет, на каждом пальце по перстню, прическа высокая.
Меня никогда сразу не приходовала — сначала зарядит лекцию часа на полтора про картины какие-нибудь или музыку эту свою, потом еще мораль прочтет о том, что мне надо духовно расти, а ее долг росту этому поспособствовать. То, что Александра Евгеньевна педагог со стажем заметно сразу, и мной она командует как своими учениками. «Штаны снимай, иди в ванную, мыло бери, теперь смывай, на кровать ложись». Дальше мне положено смотреть на то, как она раздевается и возбуждаться по этому поводу. Стриптизерша из нее прямо скажем херовая. Вот она расстегивает молнию на платье и медленно стягивает его через голову. Я вижу сначала ее допотопные чулки с поясом, черные труселя, болтающиеся между худых ляжек, такой же лифчик, в котором валяются ее отвисшие сиськи, морщинистую шею и, наконец, снова ее нарумяненное лицо. Дальше она ложиться рядом со мной и томно произносит «Возьми меня" — это значит, что мне полагается снять с нее оставшееся и трахнуть. Мозг мой говорит о том, что если и взять ее, то только для того, чтобы выкинуть в окно, но хуй, видать привыкший «есть что дают», уже тыкается в ее сморщенное хозяйство. Только вступив в отношения с Александрой Евгеньевной, я понял что фразу «у каждой женщины есть своя изюминка» можно понимать и буквально. Пизда Александры Евгеньевны как раз больше всего эту изюминку и напоминала — темную и сморщенную. Добавь туда вазелинчику — может и ничего было бы, внутри-то она была узкая, как горлышко бутылки. Видать в молодости не шибко кому давала или все ждала такого дрища, как я, да дождалась поздно. Еложу на ней неспешно, снова грежу о Наденьке, благо комплекция как раз подходящая. Александра Евгеньева поохивает, свои перстнями у меня по спине водит, а в какой-то момент забывает, видимо, о том что она человек искусства и совсем не культурно просит меня ебать ее посильнее. Я слушаюсь и она, наконец, готова. Интерес ее в моем духовном развитии тот час же пропадает, она вручает мне список продуктов и я плетусь в магазин, запрятав торчащий елдак подальше в трусы...
... Фаина Георгиевна, выделялась среди прочего соседско-блядского общества своей еще не обрюзгшей женственностью и любовью к сексуальным экспериментов, одним из которых я и являлся.
Помню, мы сидели с ней на кухне пили чай и тут кладет она свою руку мне на коленку и давай наглаживать, а сама говорит, какой я хороший мальчик, как ей помогаю. А потом как-то незаметно тему перевела — стала выяснять, были ли у меня девушки и как молодежь сейчас ЭТИМ занимается. Я застеснялся, покраснел как рак, но решил сказать правду — что ни одной телке такой дрищ как я не интересен. А она покачала головой и говорит: «а вот я одну женщину знаю, которой ты очень нравишься», а дальше начала такое творить, что я остолбенел прямо. Встала на колени, ноги мне развела, ширинку на джинсах расстегнула и вынула мое достоинство на свет божий. Он от испуга скукожился весь, я глаза закрыл, чтоб не видеть только, как она меня сейчас на смех поднимет, а она вместо этого взяла его аккуратненько в кольцо своими
