одним из валунов в ледяной воде по самое горло, раб не мог перевести дыхание, судорожно глотая воздух ртом и стараясь замедлить выскакивающее из груди сердце. Ему казалось, что удары пульса в висках заглушают шум реки, и тот, чья лошадь остановилась так недалеко на берегу, просто почувствует его страх. Конечности давно свело от холода, но Рэми боялся пошевелиться, расширившимися от ужаса глазами вглядываясь в спину того, кого страшился больше всех пыток и наказаний. «Только не поворачивайся... Пожалуйста, не поворачивайся! — словно молитву, твердил про себя мулат, глядя на то, как непослушные светлые волосы развивает прохладный северный ветер. — Я не выдержу...»
Лошадь переступила с ноги на ногу, чувствуя нерешительность своего всадника, и неожиданно — будто почувствовав, откуда идет взгляд — синие глаза встретились с чёрными.
Энрике удивительно замер, но ничего не предпринимал — он просто спокойно смотрел на Рэми — словно они расстались минуту назад.
— Господин?! — Джон позвал его с небольшого холма, поросшего буками. — Вы что там застряли?! Нашли что-нибудь?!
Энрике взволновано облизал губы, не в силах отвести глаз от лица Рэми, и ответил неожиданное:
— Нет! Его здесь нет! Поезжай к Мартину! Я догоню!
— Как скажете! — в голосе Рана слышалась усмешка. — Похоже, сбежал всё-таки, подлец!
— Да... Сбежал, — взгляд полный горечи тоски и сожаления был первым и последним подарком для Рэми — они больше не увидятся, и оба знали об этом. Глаза Энрике предательски блестели. Он попытался каверзно усмехнуться, но этот взгляд уже невозможно было скрыть. Так много хотелось сказать: «Прости», «Прощай», «НЕТ! ВЕРНИСЬ!», но Энрике бессильно кусал губы, признавая своё поражение. Он смирился с этой потерей, но что делать со своим глупым щемящим сердцем теперь уже не знал. Любимцев и игрушки теряют не с таким чувством глубокой боли, от которой темнеет в глазах. Сволочью быть, как оказалось, намного проще, а вот человеком — куда сложнее.
Сердце раба замерло, и кровь отхлынула от лица. Будь он белым — Энрике непременно заметил бы его чувства, но тёмная кожа впервые спасла Рэми от позора, скрыв истинные эмоции. Он попрощался со всем, что, не смотря на отрицание, у него всё же было — жизнью, но на самой грани падения. (Порно рассказы на любой вкус) Ему дали один единственный шанс, удержав от гибели всего несколькими словами. Казалось, Рэми услышал бы их, даже если бы это был просто шёпот, но это был крик, и мулат не мог пожаловаться на свой слух. Мысли метались в голове подобно птицам, но ни одна из богато украшенных цветным оперением птах не могла дать истинного ответа на один-единственный вопрос: «Почему?»
Раб видел влагу в глазах хозяина так, словно они были на расстоянии дыхания, он почти чувствовал тепло тела Энрике, и одновременно понимал, что этого больше никогда не будет. Его отпускали на волю взглядом и несколькими словами — так мало и так много для того, кто всю свою жизнь был всего лишь грязью под Его сапогами. Иногда сбываются даже самые безрассудные мечты, а раз так, то... всё сказанное ночью не ложь?
«Спасибо, — Рэми никогда не верил в то, что можно говорить глазами, но сейчас он делал именно это. — Спасибо». Слабая улыбка, мелькнувшая на губах за мгновенье до того, как бывший раб отвернулся, выбираясь из воды на другой берег, была отражением того самого ласкового взгляда, что хозяин добился от своей куклы лишь обрезав нити.
Энрике молчаливо смотрел в след человеку, который помог ему понять самую важную вещь в его жизни: свобода не делит людей на чёрных и белых — она ценна для каждого. За неё борются. Ради неё умирают. Ей дорожат. Энрике не плакал о Рэми, но этот шрам потери на его сердце не смогло излечить даже мудрое время.
Через три года рабство в Соединённых Штатах Америки было отменено. Энрике вступил в ряды борцов за права угнетённых, и отвоёвывал их свободу с оружием
