ты кричала. Думаю, что она так орёт. Я тоже вскоре чувствовать перестала. Просто, стою раком и по сторонам ... глазею. А когда первый в попу засадил, завыла громче тебя. Брошу я своего Витька с его карандашом.
— Я слышала, как ты тогда закричала, — повернулась я к Ольге:
— И замолчала сразу же.
— Замолчишь тут, когда рот членом заткнули. Да ещё в самое горло, — отмахнулась она.
— Я потом совсем кончать не могла. Не чем было. Только спазмы какие-то, — опять заговорила Маша:
— Когда в рот давать перестали, просто лежу и смотрю по сторонам. Только думаю, следующий тяжёлый будет или лёгкий. Спина очень затекла. Онемела совсем. А тут один начал меня членом по щекам колотить. Я пытаюсь отвернуться. Вот пристал, думаю. А он колотит и колотит. Так ведь и не отвязался, пока не кончил прямо на лицо.— Мне тоже много сосать пришлось, — опять её перебила Ольга:
— Особенно под конец. А у последнего член уже совсем вялый был. Пыжится, пыжится, а кончить не может. Ещё и злится из-за этого. Я старалась, как могла. Тебе повезло, что этот на лицо тебе кончил. Я где-то читала, что если мужчина не может самоутвердиться с женщиной, чтобы скрыть свою сексуальную несостоятельность, начинает извращениями заниматься. Может даже посторонний предмет в женщину вставить. Моей знакомой так бутылку из-под шампанского засунули.
— Да, ну тебя! — замахала руками Маша.
— Перестань пугать, — оборвала я её:
— Грубое мужичьё, но нормальное. Попользовались и всё.
— Когда меня совсем уже оставили, — продолжила Маша:— Все пошли смотреть, что с тобой Танюша делают. Ты очень громко стонала. Один вернулся. Ненормальный какой-то. Наверное, мамку в детстве не дососал. У меня всё мокрое внизу. А он животом елозит по мне, а у самого не стоит. И груди всё мнёт и мнёт. А потом, как присосался. Сосёт меня, как телёнок, и сосёт. Ещё и причмокивает. До сих пор соски болят. Тут, Танюша, ты так закричала! Я очень испугалась за тебя. Шею выгибаю, увидеть хочу. А он за грудь тянет, смотреть мешает. Потом, всё-таки возбудился. Я почувствовала, как в живот его член упёрся. Думаю, скорее ты, да проваливай. А он уселся на меня так, что дышать трудно и между грудей. И мнёт, и тискает. Я слышу, как ты в голос стонешь, а голову запрокинуть, чтобы посмотреть не могу. Думаю, да скорее ты уже. Он и кончил. Струя мне прямо в глаз попала. А он встал и ушёл. И никак не проморгаться. Ничего не вижу. Потом из-за спин совсем ничего не видно стало. Только слышу, как ты стонешь.— А я видела, — подсела Ольга к Маше:
— Когда ты начала орать, вокруг меня сразу опустело. Один остался, который меня в тот момент. Мне всё видно было. Ну, думаю, достанется сейчас Танюше. А, ты молодец. Сначала только кричала. Потом так застонала, что у меня мороз по коже. Задрожала вся. Этот который меня, вдруг, решил, что это он такой гигант. От счастья так по заднице начал шлёпать, что я взвыла. А, когда понял, в чём дело, даже не кончил. Вслед за остальными убежал, на тебя смотреть. Я на ноги вскочила. Шею вытягиваю. А, ты так разошлась! Думаю, даёт, подруга! Хотела ближе подойти, а тут эти двое опять раком поставили. Сосу сопляку, а он меня за уши держит, а сам отвернулся. На тебя пялится во все глаза. Тут и бугай этот за меня взялся. Он сначала не сильно. Потом, ты, видно, на него так подействовала, что он чуть не порвал меня. Больше ничего не помню. Как провалилась куда-то.
— Танюша! Трудно было? — участливо посмотрела на меня Маша.
Я уже давно не в силах была справиться с жаром внизу живота, слушая девчонок. Я помолчала немного, чтобы собраться с мыслями. Девочки с нетерпением ждали моего рассказа. Я поняла, чтобы избавиться от всего этого, нужно вспомнить всё:
— Когда я прибежала, Оля уже не сопротивлялась. Я даже подумала, что она сама...
— Ещё чего! — возмущённо вскочила Ольга, но Маша зашипела на неё, заставив сесть.
— Страшно было. Шок. А я, как дура, стою и смотрю на вас девочки.
