отсюда, пока я добрый!
— У меня волосы... мокрые... , — сорвалась на истерику фальшивая Кристина.
Лука бросил ей полотенце.
— Оставь себе и вали. Если твое долбанное агентство еще раз пришлет мне не то, что я заказал, их девка серьезно пострадает. Поняла?
Проследив, чтобы девушка вышла на улицу, Лука вернулся в кабинет, достал из мини-бара бутылку виски, а из серванта увесистый приземистый стакан, плеснул напиток на самое дно, выпил и, захватив с собой телефонную трубку, улегся на диван.
— Владимир, никого ко мне сегодня не пускать. Проследи, чтобы эта шлюха не околачивалась рядом с домом. Мерседес с ТО привезли? А какого хрена?! Да пошли вы все!
Он сбросил звонок и откинул трубку на рядом стоящее кресло. «Как же задолбало это все!»
***
Прошло три дня, а Кристине так ни разу и не позвонил Матвей. Она просто поверить в это не могла, вся сгорая от обиды, унижения и осознания собственной глупости. Сегодня был день, когда приезжали родители, и она обещала папе приехать встретить их на вокзале. Для папы, признаться, это было крайне необычно — путешествовать по железной дороге, но, видимо, в данном случае он решил сделать исключение под воздействием убеждений Ларисы. Кристина так и не решилась спросить его, приедут ли на вокзал Лука или Матвей. В конце концов, это она была ближе к ним и, казалось бы, должна быть в курсе насчет их планов. Впрочем, она понятия не имела, как все должно было складываться в этой ситуации — она совсем запуталась и просто отказывалась тратить еще хоть сколько-нибудь сил на анализ ее отношений со сводными братьями. В случае с Лукой и Матвеем даже думать о них как о братьях казалось нелепым и даже отталкивающим.
Когда она увидела отца с супругой на стоянке перед вокзалом, где их уже ждал серебристый Bentley с открытыми дверцами, сердце ее слегка отпустило, потому что поблизости не было видно ни Луки, ни Матвея. Папа стоял с таким выражением надменного пренебрежения на лице, словно всех окружающих считал какими-нибудь презренными червями. Поездочка явно не доставила ему удовольствия, и Кристина самодовольно ухмыльнулась на сей счет, потому что Ларисе от него, возможно, достанется. Не то чтобы она плохо к ней относилась, но разве не она втянула ее во все, что с ней здесь произошло? Не могла же она совершенно не знать своих сыновей! «Милые мальчики»! Как же! Девушка поспешила к папе, по которому давно соскучилась, но по дороге слегка сбавила ход, потому что заметила вдруг, как с противоположной стороны улицы к ним приближается Матвей. Кровь разом отлила ото всех ее жизненно важных органов к лицу и, возможно, к низу живота, дыхание сразу сбилось, и она чертыхнулась про себя, что не догадалась надеть солнечные очки.
Матвей как раз благоразумно позаботился о том, чтобы спрятать глаза за зеркальными черными стеклами. Он, видимо, на днях слегка подстриг волосы, и теперь они немного не доставали до плеч, слегка развеваясь на ветру тяжелыми волнами. Его белая в тонкую серую полоску неглаженая рубашка была расстегнута на груди, и из-под рукавов черного замшевого пиджака выглядывали ее расстегнутые манжеты; темно-серые пятнистые джинсы потрясающе облегали узкие бедра и стройные ноги, черные туфли были начищены до блеска.
Они подошли к родителям с разных сторон почти одновременно. Кристина так давно мечтала броситься к папе на шею, но вместо этого, увидев Матвея вблизи, она словно вся оцепенела. Воспоминания о нем слегка стерлись из ее памяти, и она с трепетом осознала заново, насколько он был привлекателен. Ей даже не верилось, что это он был с ней в тот день. Тогда он был веселым, беспечным, общительным, фамильярным, страстным. Сейчас он выглядел холодным и неприступным, словно они никогда и не были знакомы. Ее замешательство, наверное, длилось не более нескольких секунд, после которых она все же бросилась к папе в объятья с радостными возгласами «Привет! Ну,
