него тоже были мощнее моих?
— Ну ты знаешь, на торсе у тебя, пожалуй, помощней... Но на ногах — извини, Тима, сравнение не в твою пользу! Он футболист. Вратарь...
— Тоже мне футбольная страна — Тунис!..
— Ну, ненамного хуже, чем футбольная страна Россия... Короче, футболист он, профессионал. Но, уж конечно, все его достоинства этим и ограничиваются! Даже имечко у него подходящее для ублюдка: Хема Хема!
— Что-о-о-о?! Хема Хема?! — Раис так расхохотался, что даже похлопал себя рукой по бедру.
— Я те говорю: он на полном серьёзе представился Хемой Хемой. Ну, в общем, сначала всё было хорошо, мы с ним даже говорили-то как с тобой — на русском языке! Да. Для араба он прекрасно знал русский. Правда, его русский был уж больно похож на украинский... Играет-то он в Днепропетровске, в тамошнем клубе ... «Днепр»... Правда, вратарь он не основной, так что всё больше благополучно отсиживается на скамейке запасных... (Чувствовалось, что девушка разбирается в футболе не в пример Раису.) В общем, забавный у него говор: не всегда я понимала! Хотя о чём нам было больно разговаривать! Потанцевали, вкусненько поели — да в койку...
— Ну ладно, про секс с ним можешь не рассказывать, — быстро сказал Раис, которого начинала подбешивать, мягко говоря, неромантичность Алёниного характера. — Что ж ты у него так недолго гостила?
— Угадал: забодал меня этот козёл быстро, я даже раньше на неделю из Туниса уехала. Понимаешь, вроде ебёт пизду, а получается — что мозги. Не носи, говорит, шорты! Не крась ногти на ногах голубым лаком! Денег мне мало давал! Драться начал! Я, конечно, не стерпела. Злой, мол, ты, уйду я от тебя. А он меня, придурок, хотел запереть совсем! Ещё и издевался: я, говорит, ключи от тебя прячу, никуда не деваешься. Ну, думаю, не на ту напал: и у птички-невелички ловкость есть своя! Кинула ему в кофе те свои таблетки, которыми бессонницу лечу и которыми, когда Вова ушёл, отравиться хотела. Он не ожидал, что кофе подействует вовсе не так, как должно действовать. И завалился спать, да так крепко, что я могла ему любую пакость сделать! Ну, я принесла с кухни мясорубку, засунула в неё его хреновину и чуть-чуть так провернула! Кожица уже в ножи попала, а дальше я не верчу, жду, что будет. Этот мудак проснулся, дёрнулся, ещё больней ему стало, ух и нагнала я на него страху! Весь дрожит, сипит, пыхтит, глаза вылупил: пусти, говорит, «сюка-бьять», что тебе надо?! Ключи, говорю, надо. Где ключи спрятал, мудак?! Ну, он сказал мне, в каком отделе шкафа ключи. Теперь, говорю, гони тыщу баксов за моральный ущерб! Он сказал, где ключи от сейфа. Взяла я тыщу, остальное не стала — я ж честная. Ну, и чао бамбино сорри. Вещички собрала — и в аэропорт, ключи ему только в прихожке бросила, а он всё так на кровати и лежал не шевелясь и даже соседей не звал: видать, стыдно маленько. А потом я в Иваново вернулась и в тот же вечер позвонила дяде, чтоб нашёл номер моего Тамерлана!
Рассказ, мягко говоря, звучал неправдоподобно, зато чертовски возбуждающе. Раис подхватил свою Бонни на руки, отнёс в ванную и долго любовно мыл её, уделяя особое внимание промежности и анусу. Когда от Алёны стало пахнуть душистым гелем для душа, он снова захотел её, и всё бы хорошо, но вдруг его член обмяк и стал вредничать.
Сколько Раис ни дрочил его, сколько Алёна ни пыталась завести с подсоса, сколько ни пытались они вслух «обсуждать проблему» — всё было напрасно. Внутренний стопор словно сказал Раису: ша! Мгновенно вернулся к нему его бич — мысли о собственной неполноценности, безволии и незадачливости. Но Алёна как-то довольно скоро успокоилась сама (поначалу она материлась, впивалась ему в член зубами и яростно тёрла у себя между ног) и стала успокаивать Раиса. Поцеловав его, она сказала:
— Почему бы не пойти прогуляться по городу? А сексуха подождёт: у нас впереди ещё много ночей...
4
Они спускались с крутого берега к дикому пляжу. Велосипеды, которые они взяли