получает папку с чертежами и эскизами.
— Что это? — срывающимся голосом переспрашивает шеф. Его лицо поменяло несколько оттенков.
— Проект коттеджного городка «Жемчужина». Моя архитектурная работа.
Градов будто забывает о своих приспущенных штанах и вываленном передо мной члене, берет в руки чертежи и пролистывает один за другим. Взгляд его наполняется интересом, вниманием, строгой, но компетентной оценкой. Он снова похож на босса.
— Стрельцову показывал? — уже своим командирским голосом уточняет шеф.
— Да, — отвечаю я. — Он сказал — ничего интересного.
— Неправ твой Стрельцов, — задумчиво произносит Градов, изучая проект. Я вдруг вспомнил, что шеф начинал свой путь в строительстве еще в совдеповские времена, в архитектурном бюро чертежником. Потом пробивался в бизнесе, создавая строительную империю с нуля. Он — настоящий профи в архитектуре и умеет ценить прекрасные идеи. Просто молю, чтобы «Жемчужина» ему понравилась.
— Я решил показать вам проект напрямую, — объясняю я нарушения служебной субординации.
— Но проект компании уже согласован, — снова задумчиво, глядя на чертежи, говорит шеф.
— Тот проект — дерьмо! — вырывается у меня грубая фраза. Никогда не поверил бы, что способен сказать такое первому лицу бизнеса. Значит, и вправду что-то во мне изменилось.
— Мы не продадим те дома, — решительно настаиваю я. — Люди не захотят в них жить.
Градов приподнимается, натягивает брюки, застегивает ширинку и кладет папку себе на стол.
— В понедельник проведешь презентацию проекта перед Советом директоров. Подготовить успеешь? — серьезным распорядительным тоном говорит Павел Петрович.
— Все готово.
— Ну и молодец.
Все время нашего служебного разговора с шефом я краем глаза следил за Викой, наблюдая, как она поспешно поправляет платье, натягивает алые трусики. Отметил ее подавленное виноватое лицо. Неужели ты чувствуешь вину, дорогая? Не понимаю отчего, ведь ты сделала то, что хотела.
Ты всегда жила своей жизнью, хоть и пыталась убедить меня в обратном.
Больше мне в этом кабинете делать нечего. Прощаюсь с Градовым, пожимаю протянутую им руку, принимаю его успокаивающее (как ему кажется) слово «держись», не обращаю внимания на Вику и выхожу в коридор. Двигаюсь к лифту и тут слышу догоняющее меня цоканье каблуков.
— Влад, подожди, — восклицает она. Я останавливаюсь и оборачиваюсь к ней. Смотрю жене в лицо. Красивое, как и прежде, оно перекошено тенью умоляния... даже отчаяния. Пытаюсь найти на нем еще и стыд, но не могу.
— Владик... Это был секс ради тебя. Пойми... — говорит Вика, собирается разразиться дальше в своих объяснениях, но я твердо прерываю ее.
— Не ради меня, — отрезаю я. — А ради себя. Ты все всегда делала ради себя.
— Но мы могли бы вместе... — продолжает давить на меня жена.
— Вика, — я звучу твердо, будто приготовил эти слова заранее. Но клянусь, они пришли ко мне только сейчас, скрываясь в глубине сознания. — «Мы» — это уже не про нас! Прощай.
И я оставляю в коридоре эту женщину, сегодня ставшей окончательно моей вчерашней жизнью. Так бывает. И каждому из нас по отдельности предстоит это принять.
... Вечеринка уже закончилась, и я выхожу из здания, встречая капли ночного дождя. Свежие, прохладные, они смывают с моего лица и с моей души впечатления кабинетной сцены. Пора и ее оставить в прошлом. Вдруг замечаю приветственный свет автомобильных фар — лучшее, что я мог заметить сейчас. Подхожу к авто и оказываюсь на сиденье, рядом с его водителем. Точнее, водительницей.
— Ты ждала меня?
Глупый вопрос к девчонке, которая, я точно знаю, умеет ждать.
— Как всегда, — весело отвечает Эля и целует меня в губы, а я с удовольствием, смешанным с жадностью, отвечаю ей. Мы сливаемся в поцелуе и не можем отлипнуть друг от друга, сколько времени — не могу посчитать. Теперь оно, время, точно работает на нас.
— Поехали, —
