эту затычку, не дав мне даже опомниться, и быстро затянула ремни на макушке и шее. Теперь этот член торчал у меня прямо изо рта.
Проверив надежность креплений, девушка расстегнула молнию своего комбинезона и быстро скинула, предварительно избавившись от обуви. Нижнего белья на ней не было, и моему взору открылось превосходное обнаженное тело. Хихикнув и зажмурив глаза от предстоящего удовольствия, она просто оседлала меня, усевшись на грудь, и стала медленно водить членом у себя в промежности, сладостно постанывая.
Через минуту я увидела, что девочка уже «течет». «Рыжая» чуть приподнялась на коленях, вставила себе в вульву кончик члена и стала медленно насаживаться на него, придерживая обеими руками мою голову. Член был длинный и толстый, и девушка смогла засунуть его в себя лишь до половины. Но, видно, и этого ей хватило. Она начала мерно раскачиваться и постанывать. Держа меня за голову, она стала производить легкие толчки, то вгоняя эту игрушку в себя, то выпуская.
Наверно, по её представлениям, я тоже должна была получать удовольствие от этого действа. Какая самоуверенность! Меня стало подташнивать от того, что затычка при каждом толчке проникала мне глубоко в глотку, вызывая рвотные рефлексы. Я сдерживалась изо всех сил, но понимала, что надолго меня не хватит. Лишенная возможности сопротивляться, я начала молить Б-га, чтобы эта похотливая самка «кончила» быстрее, чем я захлебнусь собственной рвотной массой.
Но вот девица задергалась и издала протяжный стон, при этом вогнав член в себя до предела. Содрогнувшись всем телом, она слезла с меня и уселась на пол, тяжело дыша.
— Отдохни и ты, рабыня! — прохрипела она, — У меня еще одна дырочка ласки хочет.
Я замычала и заплакала, задергавшись на лежанке, но «Рыжая» только рассмеялась. Отдышавшись, она поднялась с пола и сладко потянулась. Подойдя ко мне, она вытащила из моего рта эту дъявольскую затычку и обтерла мои губы салфеткой.
— Лизать! — властно сказала «Рыжая» и снова забралась на меня.
Встав на четвереньки, но лицом вверх, она прижала к моим губам свою лоснившуюся от выделений щелку и стала тереться об моё лицо. Я попыталась отвернуться, но девица резко хлестнула меня по щеке ладонью.
— Не будешь слушаться, я тебя намажу и в карцер засуну! — крикнула она, — Работай, рабыня!
Вспомнив про адскую мазь, которой меня намазали, я судорожно заработала языком, вылизывая обе дырочки. «Рыжая» при этом стала энергично подмахивать низом живота и стонать громче и надрывнее.
— Засунь язычок внутрь поглубже, — последовала новая команда.
Я подчинилась и чуть не захлебнулась обилием выделяемого сока. Я лизала и сосала, а девушка стонала и извиваясь в экстазе. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но я была вымотана до предела.
«Рыжая» слезла на пол, но не опустилась вниз, как в прошлый раз, а наклонилась ко мне, вытерла салфеткой губы и шлем, который был обильно залит ставшей тягучей и ощутимо вонючей жидкостью, и закупорила мне рот.
— Ты сегодня хорошо поработала, — проворковала она, — Госпожа тобою довольна.
Погладив меня по щеке, она ушла в туалетную комнату, прихватив свою одежду. Поплескавшись минут тридцать, «Рыжая» вернулась в комнату при полном параде. Осмотрев меня со всех сторон, она, молча, вышла из камеры и заперла дверь.
Я осталась одна. Наступила тишина. Свет лампы на потолке был приглушен, создавая легкий полумрак. Я попыталась задремать и не заметила, как заснула. Обычно после сильных переживаний мне снится всякая ерунда, но в этот раз я спала без сновидений. Видимо, давала себя знать бессонная ночь.
Вечером пришли обе мои тюремщицы. Они провели необходимые процедуры, накормили меня, хоть я и не была голодна, потом упаковали так же, как и прошлым вечером, и ушли.
***
Прошло четыре дня, похожие один на другой, с той лишь разницей, что мои «няньки» развлекались со мной
