институт.
Тина несколько раз пробежала глазами ровные ряды счастливцев и отошла в сторону. Её фамилии в списках не было. Рухнула последняя надежда вырваться из грязного провинциального городка, из дома, где вся жизнь была подчинена единственной цели — достать деньги любым путем, пусть даже идущим в разрез с законом.
Мать Валентины, властолюбивая и жадная до отвращения женщина, рано оставшаяся без мужа, скорее всего, по собственной инициативе, занималась челночным бизнесом. Сама она, правда, уже давно не ездила за товаром, а сколотила бригаду и теперь стригла купоны с каждой партии барахла и этим жила.
Целыми днями с раннего утра и до позднего вечера она торчала на вещевых рынках, зорко следя за сбытом. Улаживала конфликты с конкурентами, унимала недовольных покупателей, одним словом, вертелась, не упуская даже малейшей возможности урвать кусок пожирнее.
Тине дапно не нравилось такое ремесло, и девушка с нетерпением ждала окончания десятилетки. Всё свободное время она пропадала в городской библиотеке, готовясь к вступительным экзаменам. И вот все её старания пошли коту под хвост. Тина даже поёжилась, представив себе, что её ожидает дома. Ведь уехала она без спроса, прихватив из комода деньги. Сумма, вообще-то, была не такая уж большая, но мамаша тряслась над каждой копейкой. Так что, и за эти гроши девушка получила бы разнос по полной программе.
— Что, подружка? — к Тине подошла размалеванная, как клоун, девица в открытой майке и короткой джинсовой юбке, — Пролетели мы с тобою, как фанера над Парижем. Что делать-то будем?
— Не знаю, — девушка опустила глаза, — Мать меня убьет.
— Ну, положим, не убьет, — ехидно улыбаясь, заявила девица, — Скорее всего, отрабатывать заставит. С «челноками» за шмотками отправит, а потом на рынок пристроит. Тоже не сахар, но с баблом будешь.
— Что ты несешь, Алька? — возмутилась Тина, — Мамашу мою не знаешь? У неё снега зимой не выпросишь. Она все деньги прикарманивает.
— Так уж и все, — не поверила Алина.
— Помнишь, мы с тобой прошлым летом в колхоз ездили?
— Помню, — разулыбалась раскрашенная подруга, — Я там классно оттянулась с местными мальцами. Культурки, правда, у них маловато было, но трахались они здорово!
— А куда ты заработанные деньги дела? — раздраженно спросила Тина.
— Куда? — девушка расхохоталась, — Шмоток прикупила и погуляла вволю. А то ты не знаешь?
— Вот именно, — Тина горько усмехнулась, — А я их даже и не видела. Бухгалтерша все бабки мамаше передала и в ведомости за меня расписалась. Я даже не знаю, сколько там причиталось. А ты что делать собираешься?
— Не знаю пока, — весь энтузиазм Алины сразу куда-то улетучился, — Мои, сама знаешь, тоже по головке не погладят. Они тихие и вежливые, когда деньги у родственников клянчат, а потом их вежливость испаряется. Только с бутылками обходительные, когда их опустошают или сдавать несут.
Подруги замолчали и, горько вздыхая, уставились себе под ноги. Возвращаться домой им совсем не хотелось.
— У тебя деньги еще остались? — вдруг спросила Алина.
— На билет хватит, — ответила Тина, — А что? Ты свои уже все просадила?
— Нет. Пойдем, посидим где-нибудь, — предложила подруга, — У меня к тебе разговор есть.
Девушки вышли из институтского двора, огороженного высоким витым забором, и побрели по тенистому скверу. Тина, проходя по его аллеям, мечтала, что, когда она станет студенткой, обязательно будет здесь гулять после занятий, наслаждаясь тишиной и запахами цветов, или, устроившись на одной из лавочек, будет перелистывать конспекты.
— Наивная дура, — пробурчала она себе под нос.
— Кто дура? — остановившись, спросила Алина.
— Я, — Тина ткнула в себя пальцем.
— Понятно, — подруга подхватила её под локоть, — Еще посмотрим, какие мы дуры! У меня идея одна созрела.
Они уселись за маленьким круглым столиком под огромным красно-желтым зонтом
