рань? — Доброе утро, господа, — приветствует он нас несколько смущённо. — Вы не представляете, какая это прелесть — прогулка по лесу в ожидании восхода солнца! — Что ж, рада за вас. Но надо, наверно и поспать? — Конечно, конечно! Вот вручу Тенечке букет — и на боковую!..Он начинает подниматься по лестнице, а хозяйка обращается ко мне: — А ты что стоишь и ждёшь — Конечно, конечно! Вот вручу Тенечке букет — и на боковую!... ? Марш тоже на боковую! — Мне закрыться на всякий случай? — спраши/pваю я. — Это было бы не так уж и плохо... Именно на всякий случай... Но если мне вдруг зачем-то понадобится забежать на минуту, что, прикажешь стучать, а потом стоять и ждать, когда ты соизволишь открыть дверь, которая обычно днём не закрывается? А ведь в коридоре постоянно снуют люди. Что они подумают? Нет уж, ничего, пожалуйста, не делай. Только убери с глаз подальше одёжку и обувь, чтобы не бросались в глаза, если кому-нибудь придёт в голову заглянуть ко мне, да и сам с головой укройся пол одеялом... С Богом! — Вы поцелуете меня? — Вот несносный попрошайка!Она нежно обнимает и целует меня: — Получай!... А теперь сгинь!... Как говорится, с глаз долой, из сердца вон! — Ну зачем же из сердца, Мария Александровна? Мы так не договаривались!..И, взяв её за плечи, я пытаюсь прижать её к себе. Она мягко, но решительно уклоняется от моих ласк: — Не канючь, пожалуйста. Иди, пока я не передумала.Я и иду, обрадованный таким удачным исходом бурно проведённой ночи и преисполненный радужных надежд на день грядущий.
