Не прошло и пяти минут, как под действием моего язычка вновь напряглись Аллины мышцы. Она выгнула спину, опять неистово сжала бёдра и пролилась на меня очередной порцией влаги наивысшей точки удовольствия. Потом как-то неуклюже перевалилась на бок, освободив из плена своего, истерзанного язычком, лона моё лицо и с довольной, умиротворённой улыбкой затихла в какой-то нелепой, неестественной позе.
Сашка тоже не заставил себя долго ждать. Замычал, выпустив из своего жаркого, развратного ротика мой прибор и тут же пролился в Ольгин рот изрядной порцией своего семени. Ольга, не глотая её, переместилась по матрацу. Зависла на долю секунды над Аллой и тут же впилась в её пухлые, манящие губы поцелуем. Алла было открылась ей на встерчу, но тут почувствовала, как из Ольгиного ротика к ней перетикает Сашкина сперма и удивлённо вскинулв глаза. Она не ожидала от Ольги такого подвоха и к сперме, видимо, была не привычна, но виду не подала, с небольшим усилием сглотнула и начала в ответ целовать и вылизывать язычком Ольгины перепачканные губки.
Потом мы все валялись на нашем импровизированном, восточном ложе и лениво переговаривались. Я всех обвинил в том, что единственный не успел кончить и они клятвенно заверили меня, что чуть позже исправят эту оплошность.
Потом Алла, совершенно голая, пошла на улицу и принесла водку и какую-то снедь. Мы удивлённо взглянули на неё. Пить ни кому не хотелось. Тогда она махнула рукой и принялась пить одна. Позже мы все поймём почему и для чего ей понадобился алкоголь...
Она пила, практически не закусывая, одну рюмку за другой. Вскоре я забеспокоился и, обняв её за плечи, поинтересовался всё ли в порядке. Она нежно поцеловала меня в шею и заверила, что давно не чувствовала себя такой счастливой.
Мы дождались, пока наша мадам закончит принимать «допинг» и решили продолжить приостановленный процесс.
Как только мы опять сплелись в объятиях, я понял, что Алла еле жива... Движения её стали неловки и она уже не очень хорошо владела своим прекрасным телом. Ни чего не оставалось, как положить её на спину и ласкать. Сама она уже была мало на что способна. И тут наконец наступила развязка и она, крепко зажмурив глаза, не громко произнесла. Ребята, я готова к тому, о чём мечтала много лет.
— Дать в рот мужу?! — со смешком, откровенно съязвил Сашка.
Она пьяно замотала непослушной головой:
— Нет, это потом. Я имела ввиду нечто другое...
Она выдержала театральную паузу, икнула и продолжила:
— Трахните меня, как последнюю уличную шлюху! Не спрашивайте ни о чём! Будьте со мной грубы и беспощадны (Но не жестоки! — оговорилась она на всякий случа). Я хочу, чтоб Вы взяли меня во все дырки.
Мы не верили своим ушам! Так вот за чем она пила! По относительно трезвой голове она была не в состоянии попросить об этом!
— Сзади я ещё девственна и непорочна! — высоко задрав указательный палец правой руки и пьяно икнув, уточнила она, — Но это ни чего не значит! Порвите мне всё! Я хочу...
И она, обессилев от такой тирады, безжизненно замерла...
Это была уже не женщина, это были «дрова», но я решил, что отказывать ей нельзя и, на такое признание по трезвому, она ещё долго не сможет решится. Я подмигнул своим. Мы пошептались немного и начали...
Сашка принёс холодную воду, а Ольга эластичный бинт. Мы взяли полу спящую Аллу за ноги и за руки и отнесли в угол комнаты, посадив спиной к стене. За тем связали ей руки и ноги. Сашка размахнулся и окатил её целым кувшином ледяной воды!
Она заорала в голос от неожиданности, испуга и холода. Я молча размахнулся и влепил ей звонкую пощёчину. Её голова со стуком ударилась о покрытую вагонкой стену, а глаза наполнились ужасом!
Потом я приблизился к ней в плотную и, стараясь «звучать» как можно правдоподобнее, грубо сказал:
— Ты за что, сука, оскорбляла Олю!?Думаешь, мы дадим нашу девочку в обиду какой-то уличной шалаве!?
Она
