охватывает растерянность и тоска. Когда мне стало совсем уже плохо, внезапно заходит моя помощница и сообщает.
— К вам на прием Морозова Анастасия.
Тело реагирует моментально, словно в нем загорается лучик жизни. Настенька входит и направляется к моему столу.
— Александр Григорьевич, я по поводу моделей... Вам плохо? — Ее встревоженный голос подтверждает все то, что происходит сейчас со мной. Я лишь киваю головой...
Девушка ... оказывается совсем близко. Ее ладошки нежно гладят меня по щекам, вверх-вниз, будто втирают в мой организм силу. Она точно знает, что делает, ибо ощущения меняются сразу. Вялость и холод улетучиваются, тело набирает энергию и за минуту возвращается в свое прежнее состояние. Этого чертового секса, истощившего меня, будто не было. Вот так чудеса! Настенька замечает мое улучшение, ее беспокойство сменяется удовлетворенностью. Я беру ее ладошку в свою, подвожу к губам и нежно целую. Потом еще. Она не вырывает ее, пока я осыпаю поцелуями ее пальчики. Моя спасительница, ты зашла вовремя.
— Я почувствовала, что нужна вам сейчас, — тихо, почти шепотом сказала она.
— Спасибо, — говорю я. — Побудешь еще со мной?
— Отдыхайте, — советует Настя. — Теперь вам лучше побыть одному. До завтра.
— До завтра, Настенька. Завтра — в семь.
И это чудо уходит.
Вечером, когда я уже собирался ложиться спать, зазвонил мобильник. Кто это в такое время?
— Саша, — узнаю этот голос. Никогда Бессменов не звонил мне ранее. — Отдай мне девчонку, и я оставлю тебе компанию.
О какой девчонке вы все говорите? Я не понимаю его игры, но понимаю — уточнять, как у Натальи Петровны, о ком он, бесполезно. Хотите играть, пожалуйста. Говорю жестко.
— Нет!
— Пожалеешь, — слышу я грозное шипение. Бессменов злится, а мне плевать.
— Хрен тебе, Костя, — просто отвечаю я и отключаю трубку.
Что ж, дальше удар за ним.
Ночь я почти не спал...
* * * * * *
Утром я ощутил, что этот день, 31е декабря, будет еще невероятней вчерашнего. Подошла развязка всей этой истории. Развязка жесткая и, возможно, трагическая. Так говорила моя душа, и сегодня, в последний день старого года, я не хотел с ней спорить. Что-то я понял в эти последние дни — то, что не можешь объяснить головой, но веришь сердцем. Это знал я, и знала Арина Родионовна, вышедшая к дверям меня проводить. Она ничего не спрашивала, лишь внимательно посмотрела на меня и трижды перекрестила.
— С Богом.
В корпорации короткий рабочий день. Замечаю толпу каких-то типов боевого вида в черном у входа (явно охрана Бессменова), а также большую суету внизу, в холл — с 13го этажа спускаются сотрудники с коробками и вещами. Поднимаюсь наверх и сразу захожу к Лесникову. Он не похож на самого себя. Хмурый, подавленный и одновременно злой, мой партнер уставился в окно.
— Что там за возня внизу? — спрашиваю я.
— Бессменов со своей командой потребовали отдать им весь 13й этаж, — сообщает Коля. — Сотрудников оттуда я приказал перевести на 1й.
— Он уже здесь?
— Ага, — так же грустно говорит партнер. — С Ягоцкой в ее кабинете вызывают всех молодых девчонок корпорации для личной беседы.
Началось...
— Ты понимаешь, что они угробят наш бизнес? — с раздражением вопрошаю я.
Коля Лесников ответил более чем странно.
— Саша, он угробит все... Лес, зверюшек, птичек... Все живое. Весь лес замерзнет и умрет.
Я не верю своим ушам. Лесников сбрендил? Нашу компанию прибрали к рукам, а он о зверях и птичках. При чем тут лес вообще? Коля явно устал от стрессов.
Тут вдруг партнер изменился в лице, оторвался от окна и быстро открыл сейф. Достал оттуда небольшой деревянный ящик с навесным замком и поставил передо мной.
— Вот, — его голос зазвучал лихорадочно, дрожал, словно ему грозила реальная опасность, но говорил очень-очень тихо. — Я давно пытался найти его и нашел. Он об этом ничего не знает. Здесь, в этом ящике — его конец. Я бы и сам с ним
