заблудившихся практикантах, потерянных изобретениях и прочей лабуде из мира научных шуток не привели ни к какому результату. Настя была всё так же надута и нервничала даже больше, чем я. Отказавшись разбираться в лабиринтах девичьих мыслей, я решил дать ей время, чтобы он сама всё рассказала.
Всё прояснилось, как только мы перешагнули порог моей лаборатории, и я закрыл за собой двери.
— Дядя Серёёёёжаааа! Прости меня! Я совсем голову потеряла и забыыыыла! — племянница висела у меня на шее, её лицо уткнулось в мою грудь и размазывало слезы по рубашке. — Я так хотела сегодня, а тут... а тут... Иииииии!!! — слёзы душили её, а я только и мог, что утешать её нежными словами и гладить по спине.
— Успокойся! Всё хорошо. Я рядом. Объясни же, наконец, что случилось? — я еле вставил фразу между двумя сериями рыданий.
— Я хотела! Я так хотела сегодня стать... Стать!!! ... ЖЕНЩИИИИНОЙ!!! А теперь!!! — и снова рыдания и поскуливания у меня на груди.
— Так что тебе мешает? — я уже был готов отказаться от своего продуманного плана — не могу терпеть девичьих слёз.
— У меня месячные начались! Какая же я дура!!! Надо было раньше! — и опять слёзы в два ручья.
«Фуууух!!! Пронесло!!! Теперь твой выход, Казанова!» — ухмыльнулась похоть и подтолкнула меня.
— А я-то думал! Настюнь, это не проблема! — говоря эти слова, я уже знал, чем закончится не только сегодняшний вечер, но и все последующие вечера.
***
Какой же он милый, какой понимающий! Я думала, что прогонит, дурой меня обзовёт, что свои дни не считаю. Вон, как мамку папа вычитывает. То, прокладки не там оставила, то вечер развлечения ему сорвала. А он, козёл, видите ли, к этому вечеру неделю готовился. Был бы нормальный мужик, то знал бы, когда у жены дни, и выделял бы не один вечер в неделю, да и то на 5 минут поскрипывания кроватью. Я же всё слышу. А потом на бок и в храп, а мама ещё час ворочается, уснуть не может.
А дядя и глазом не повёл. Вернее, сначала испугался чего-то, но когда выяснил причину, то давай меня успокаивать и приговаривать:
— Настюнь — это не проблема, вообще ни разу не проблема. Конечно, в эти дни я не доберусь до твоего сокровища, от которого ты мечтаешь избавиться, но ведь на этом свет клином не сошёлся. Мы можем просто посидеть с бокальчиком вина. А можем и так поласкаться, ты же не забыла первый раз? Можем ещё что-нибудь попробовать.
— Но там же кровь! И запах! Вам же будет противно!
— Глупенькая моя... Какое противно? Твой запах в эти дни я ещё не знаю, но хотел бы узнать, а кровь — там же не водопад? Но если тебе будет некомфортно, то я найду и другие точки для ласк.
Я даже задохнулась от этих слов. Неужели он догадался о моём невысказанном вопросе и моих неудачных опытах с попочкой. Я думала к этому издалека зайти, а он так просто об этом говорит.
— Дядь Серж, а Вы смеяться и ругаться не будете?
— На тебя? За что я могу ругаться? Для тебя это новый мир, о котором не напишут ни в одной книге и не на одном сайте в интернете, это мир, который ты строишь и открываешь сама. Захочешь построить тяп-ляп и ничего не знать, будет по твоему желанию, а захочешь экспериментов и новых открытий, то главное — главное не забыть остановиться. Рассказывай, в чём проблема, и за что я мог на тебя наругаться.
— Я себя иногда ласкаю там и делаю себе приятно. Нет, конечно, не так приятно, как сделали Вы, но тоже хорошо.
— И в чём проблема, я тоже себя там ласкаю. Иногда и по несколько раз в день.
— А тётя Марина, у Вас же она есть? Я думала, таким только мальчишки занимаются, у которых девочки нет.
— Хмммм, понимаешь, тут всё не так просто. Давай присядем, и за бокальчиком вина я тебе всё растолкую.
Я села на краешек диванчика и робея крутила бокал в руках. Дядя нахмурился, потом улыбнулся и притянул меня к себе. Он не лез с поцелуями, как глупые парни из уже забывающейся школы, не тискал меня, хотя я этого ожидала, хотела и боялась. Он просто был
