намокать. И я закусила губу, молясь, чтобы Оливер этого не заметил. Видимо, Господь услышал — Оливер не обращал внимания на это. Или делал вид, что не замечает.Оставив в покое ноги, он наклонился ко мне и сказал, чтобы я перевернулась на спину. — Зачем? — вяло пробормотала я. — Надо, — убедительно ответил тот, и я почему-то послушалась.Проведя кончиками пальцев от подмышек до бедер, Оливер положил ладони мне на живот и стал двигаться вверх. Я не сопротивлялась, даже когда он залез мне под лифчик. Слегка напрягшись, я ожидала, что он будет сейчас лапать меня за груди, но он только легким движениям прошелся по ним, и вытащил руки из-под купальника. — Еще? — Оливер наклонился слишком близко, чтобы я не обратила внимания на его губы. Не знаю почему, но при первой встрече они мне не понравились. Сейчас же, у меня возникло дикое желание впиться в них, и не отпускать. — Достаточно, — неуверенно сказал я.Этот ответ его не убедил и он начал снова меня ласкать. Он опирался о землю одной рукой, а другой гладил мне грудь. Мне было слегка стыдно за то, что на моем белом купальнике уже видно, наверняка, огромное мокрое пятно внизу, за торчащие, как кол, соски. Но... Но мне было очень приятно и я не собиралась прекращать это. — Еще? — настойчиво спросил Оливер, наклоняясь надо мной еще ниже. Я не вытерпела и поцеловала его. Он, видимо слегка опешил, но ответил на поцелуй. Это не было моим первым поцелуем в жизни, я много раз целовалась с мальчиками, но этот поцелуй... От него у меня в голове зашумело, как после большой банки пива, которую я выпила на спор залпом на одной из вечеринок. Голова закружилась и я почему-то, сама не знаю почему, застонала.Оливер же перешел в наступление. Он все гладил и гладил меня, и, наконец, добрался до моего купальника. Он развязал завязки на трусах и лифчике, положил ладонь на лобок. Медленно опустив руку ниже, он двумя пальцами прошелся, не проникая внутрь, по моей взмокшей девочке. Волна наслаждения прошлась по моему телу, заставляя выгибаться дугой.А Оливер продолжал целовать меня. Его язык обследовал весь мой рот, и, насытившись им, спустился к шее. Короткие, точечные поцелуи в шею заставляли мое тело дрожать. Я совсем потеряла контроль над собой, не понимала кто я, где нахожусь. У меня было одно только ощущение — зудящее, не дающее покоя, чувство внутри меня, которое истерично требовало, чтобы в меня поскорее вошли. Но Оливер продолжал издеваться надо мной.Спускаясь ниже и ниже, Оливер то теребил губами мои соски, то оттягивал их. Расстояние от груди до пупка он проходил очень медленно, заставляя меня глубоко дышать от неизведанных мне ласк.Он снова поцеловал меня. Поцеловал страстно. Бедром я чувствовала, что что-то твердое упирается мне в ногу. Я потянулась руками к этому, но он с силой убрал мою руку оттуда, и прижал к земле над головой. Я, с зажатыми руками и широко разведенными ногами, лежала перед ним абсолютно голая и беззащитная. Он снова прошелся по маршруту «грудь-"пупок», но в этом раз зашел чуть дальше, то есть ниже, чем обычно. От пупка до начала киски он покрывал мое тело поцелуями. Я развела ноги еще шире, желая продолжения, но он вдруг резко поднялся и произнес: — Я думаю, будет достаточно.Смысл этих слов дошел до меня не сразу. Как и не дошло понимание того, что я лежу перед полузнакомым человеком голая, с открытыми своими достоинствами. — Что? — с хрипом спросила я, мысленно мечтая о продолжении. — Я говорю, на сегодня будет достаточно, — ответил Оливер, и пошел к каемке воды.Я резко села. — Ты, ты знаешь кто ты? — Знаю. Я — Оливер Войт. И если ты меня простишь, то будет и продолжение, — ухмыльнулся он. — Пойдем, последний раз искупнемся, и поедем домой. Уже темнеет.Я обиженно кинула в него полотенцем, но Оливер увернулся, и полотенце упало в воду.p
