неизбежного. Прут твёрдо и бесцеремонно упёрся ей в бедро. — Спусти трусы и ложись. — Услышала она спокойный голос.Трусики упали на щиколотки, затем Ирина кончиками пальцев сняла и отбросила последнюю, уже ненужную часть гардероба, осторожно легла на живот, обжигаясь холодом твёрдой скамьи.Оказалось, что Ирина Петровна совершенно не может терпеть боль, Айкая, Ойкая, кусая губы и звонко крича, да так, что два дюжих охранника у ворот с интересом закрутили головами в сторону открытых окон. После каждого звонкого шлепка она прикрывала ладонями обожжённые ягодицы, умаляя запарившуюся с ней Наташу, прекратить, пожалуйста! Пожалуйста!!Наконец, Наташа, прижав одной рукой к крестцу кисти рук Ирины Петровны, совладала с ней. И замахала ритмично прутом, ловко опуская его на начинавшую бледно розоветь попу. Приговаривая при этом, как необходимо себя вести Ирине Петровне. Особенно с Надеждой Сергеевной. Что она должна быть послушна. Забыть о высокомерии. И не возражать. Слушаться безприкословно. Каждая фраза заканчивалась свистом, переходящим в визг и слёзные вопли Ирины Петровны. Что больше никогда! Никогда! Она обещает!! Затем звучало следующее поучение...Ночью не спалось. Нестерпимо болела попа, приходилось лежать на боку или животе.Вспоминая пережитое унижение, Ирина не могла уснуть, слёзы катились из глаз, промочив подушку.Прошло несколько дней и пережитое отступило перед однообразием затворнической жизни, напоминая о себе лишь тупой болью, когда Ирине Петровне приходилось садиться на жесткий стул да побледневшими полосками.Сегодня Наташа сказала, что вечером её ждут в гостиной. За несколько часов до назначенного времени Ирина занялась собой, приняла приготовленную Наташей ванну с лепестками роз. Поухаживала за волосами, затем был макияж, маникюр. В спальне её ждало платье, купленное прошлым летом в Италии. Ирина решила на этот раз произвести впечатление и выяснить, наконец, что от неё хотят. — Здравствуй Ирина! Как проводишь время? Не нравиться тебе у меня? Как жаль. Я знаю, ты скучаешь. Садись, поболтаем — Надя указала ей на кресло напротив себя, протянула бокал вина. Ирина Петровна сделала несколько глотков, чтобы расслабиться и снять напряжение. — В какой стране ты хотела отдохнуть? — В Хорватии. — Там довольно скучно и полно немцев. Ты говоришь по-немецки? — По-английски и не много по-французски. — А я не много по-немецки. В Хорватии я познакомилась с немцем, он отдыхал с женой.Мы чудесно проводили время. Надежда взглянула на Ирину. Садись ко мне на диван. Ты так далеко...Усевшись на диван к Надежде, Ирина принялась с ней обсуждать сексуальные достоинства и недостатки аборигенов тех стран, в которых им довелось побывать. Хихикать, рассказывая, друг другу забавные истории, вино приятно кружило голову. — Знаешь, Ирина, секс втроем мне очень понравился. С этим немцем. И особенно — с его женой. — Как это? — Ирина Петровна в недоумении посмотрела на Надежду. — Вот так! — приподняв за подбородок вспыхнувшее румянцем лицо, поцеловала в губы смущённую и слегка опьяневшую Ирину. Второй рукой, скользнув по ягодице, и ощутив через тонкую ткать платья узкую полоску белья и тепло молодого тела, скользнула вверх, по груди, прижав в пальцах выступивший через тонкий бюстгальтер комочек соска.Ирина Петровна почувствовав во рту язык, и пальцы бесцеремонно скользящие по телу вырвалась и, вскочив с дивана, отпрянула в сторону. Сердце её бешено стучало. Во рту был вкус языка Надежды, тело продолжало ощущать прикосновения. Она была возбуждена, испугана и возмущена. — Я не... Но я не лесбиянка. — Возмущённо воскликнула она.Ну-ка немедленно вернись! — Надежда Сергеевна поманила её пальцем. — Нет. Ирина застыла в не решительности. — Знаешь, Ирина, я прежде жалела о том, что приказала тебя наказать. Даже хотела
