она пожала плечами, — но как прозвенит, сядешь на место!
— Кончено. Блин, я жилетку сниму. А вы слышали историю?
— Какую еще историю? — Она отложила ручку и спустила очки ан кончик носа.
— Учительница, такая же строгая как вы. Также вся застегнутая, — я бросил взгляд на ее грудь, обтянутую тканью рубашки. Кружева лифчика чуть просвечивались сквозь нее, — вся такая строгая была. Ученики как по струнке ходили.
— И?
— Вот в такую же жару, как в обморок плюхнулась. Валялась, слюни пускала.
— Ужас. — Холодно произнесла Екатерина Валериевна.
— Вы лучше чуть расстегнитесь. У вас рубашка прям, это, на все пуговицы застегнута.
— Я обойдусь без советов своего ученика. Сказала она, но все же ослабила пару пуговиц. Показалась ложбинка между сиськами.
— Лучше еще расстегнуть. На кону ваше здоровье.
— Спасибо что так заботишься обо мне. Но ты, наверно не понимаешь, есть приличия, и я не собираюсь расстёгивать рубашку перед своим учеником. За такие просьбы можно было и отхватить пощечину.
— Но ведь здоровье важнее приличий, Екатерина Владимировна. Вам будет не до приличий когда вы рухнете от жары. Я ведь вижу, какая у вас тесная рубашка.
Она холодно взглянула на меня, но как то часто заморгала. Как будто бы взвешивала варианты, потом, быстро кивнув, расстегнула еще две пуговицы. Одно на груди, другую чуть ниже.
Ее буфера чуть задрожали, когда освободились от тугих объятий. Сейчас она была похожа на модель из журнала, которая дразнила своими прелестями. Был виден белоснежный кружевной лифчик, в котором покоились два прекрасных полушария.
Я стал размахивать перед ней тетрадкам, нагоняя воздух, дабы ей стало прохладней. От ветра рубашка ещё сильнее разошлась. Теперь весь лифчик и форма ее бюста была на виду, а строгое красивое лицо делало эту картину еще более будоражащей.
— Вот так, Елена Владимировна. — сказал я и услышал звонок. Через секунду сюда ворвётся класс. Я задумался и решил еще чуть пошалить, — Проведите урок так, с расстёгнутой рубашкой. Потом застегнетесь. Класс большой, кислорода мало будет.
Она взглянула на меня, на свои сиськи в лифчике, сжала губы поиграла скулами, и кивнула.
— Ты не слышал звонок? На место!
Даже не помню, что бы в классе когда-нибудь было так тихо. Да, у Елены Владимировны был строгий нрав и все ходили по струнке, но всегда были перешептывания, которые она прервала ударами указки по столу.
Сейчас же, даже самые отпетые озорники, удивлённо, с еле скрываемой улыбкой наблюдали. Их строгая учительница, все такая же непреступная и холодная, беспардонно выставив кружевной лифчик и свои сочные груди, расхаживала между рядами.
Митька не пришёл, вместо него к нам в аудиторию завалились два класса из ха болезни другой учительницы. Елену Владимировну ощупывали глазами не одна, а две орды голодных пар глаз.
— Эй, — услышал я еле заметный шепот.
Повернув голову, увидел, ту самую, по крайнее мере по рассказам Вики, блядищу Юльку.
— Что это с вашей учительницей? Может, скажете что ни будь? Или ты, так же как и все таращиться будешь.
Я никогда не видел Юльку так близко. Иногда, из далека, когда перебирался из одного класса в другой. И даже тогда ломал, голову; с чего Вика называла ее блядищей?
Это была загадка покруче Сфинкса. Все равно, что обозвать Стивена Хокинга тупым качком. Но, догадывался, почему моя подруга, ее, мягко говоря, недолюбливает. Юля была полной противоположностью Вики.
Она была призёром многих конкурсов и олимпиад, играла на пианино и была круглой отличницей. Но, тем не менее, а может как раз из-за этого, в ней проскальзывала, надменность и презрение по отношению ко всем остальным.
Неудивительно.
У нее был ум, деньги ее родителей и внешность. Она выиграла несколько конкурсов: «мисс юная красота», и вошла в тройку «самые красивые девушки города»,. Даже в газете печатали не раз.
В 18 лет она,...
