снимает камера... Так еще надо себя приласкать?
Пожалуй, это слишком! Даже далекая баня с «быками» уже кажется не столь уж ужасной альтернативой позору самоудовлетворения. Нина уже готова идти на попятный и прекратить разврат и безобразие... Но... Но тут в комнату входит тот самый ужасный звероподобный иностранец:
— Велл, ай-л ду ит...
Чудовище совместно с рокочущим голосом настолько испугало Нину, решившую, что ее сейчас будут убивать, если она не подчинится, что рука сама по себе потянулась к половым губам и принялась ласкать их. Неожиданно это принесло некоторое удовольствие, девушке даже пришлось закусить губу, чтобы сдержать судорожный вздох.
— Раз уж все здесь собрались... — бормочет мистер Фишер, с любопытством наблюдая, как изящные пальцы перебирают раскрывающиеся складки. И, сняв камеру со штатива и взгромоздив ее на плечо, обращается к громиле: — Гет ит, Гэрри...
Гарри начал раздеваться, поглядывая на Нину, ужаснувшуюся до такой степени, что она даже забыла остановить пальцы, продолжающие плести сложные узоры по половым губам, по клитору, а иногда проникающие внутрь на небольшую глубину...
В голове проскочила одинокая мысль: «Это что же, меня ебать сейчас будут?», но тут же ее смыло потоком эмоций: у этого зверюги уже стоит! Огромный, почти черный, с яркой сиреневой головкой, член победоносно возвышался внизу живота... Нина едва не зажмурилась от ужаса, но одновременно между бедер возникло напряжение, сладкое и постыдное.
Камера продолжет снимать, как здоровенный американец забирается на диван рядом с раскинувшейся девушкой. Нина с отчаянием понимает, что ничего не сможет противопоставить домогательствам — зверюга ее просто изнасилует невзирая на любое сопротивление, да и разборки с Марусей могут негативно повлиять на здоровье. Поэтому она только закрывает ладонями пылающее лицо, когда Гарри не церемонясь принимается грубо теребить половые губы. Девушка старается представить, что она на приеме у гинеколога, но это помогает слабо — жесткие пальцы доставляют определенное удовольствие. Дыхание учащается даже несмотря на то, что мужчины обмениваются мнениями на английском.
Это было по-настоящему невыносимо — лежать с широко раздвинутыми ногами перед камерой, фиксирующей, как мужские пальцы грубо ласкают ее между бедер, и при этом слушать обсуждение всего происходящего между двумя мужчинами. Какое счастье, что она не понимает их слов, а то бы совсем сгорела со стыда, услышав что-нибудь типа «Какая нежная дырочка» или «А пизда совсем мокрая»... Вот тут-то до девушки доходит, что несмотря ни на что возбуждение овладело организмом, и грудь бурно вздымается в такт движениям мужских пальцев... И это беспристрастно снимает камера! Снимает, как она неприлично возбудилась от ласк одного незнакомого мужика под внимательным взглядом второго! Сложился вполне себе конкретный дуализм: самой Нине жутко не нравится происходящее, а ее телу — очень даже.
Хорошо еще, что ей не приказывают убрать ладони с лица, зарумянившегося от стыда и желания. Видимо, камера сейчас берет крупным планом половые губы, набухшие и увлажнившиеся, и то, как бесцеремонно с ними обращаются пальцы Гарри. В голову приходит мысль, что, строго говоря, это сейчас не ее губки запечетлевают, а Марусины. От этой мысли стыд немного отступает, а возбуждение наоборот усиливается. Поэтому девушка не пытается сопротивляться, когда к истерзанным половым губам приставляют нечто округлое и горячее. Что сейчас произойдет — догадаться не сложно, но тело только подрагивает в предвосхищении проникновения.
Впрочем, зверюга не торопится. Слышится указующий голос мистера Фишера, и трепещущая Нина чувствует, что Гарри то приставляет член к влагалищу, сминая складки или лишь чуть раздвигая вход, то отстраняется. Понятное дело, что весь сугубо интимный процесс проникновения фиксируется в мельчайших
