подозрения, что они девушек воровали, обманывали и принуждали заниматься проституцией... несовершеннолетних в том числе... В общем... со всем этим много всякой грязи связано... Я как-то ...
подслушала его телефонный разговор на эту тему...
Девушка снова ухватилась за стакан с водой и отпила, крепко сцепив вокруг него красивые длинные пальцы с перламутровыми ноготками. Смотреть в лицо детективу она не могла, да и говорила через силу, явно считая, что рассказывает все это только потому, что другого выхода у нее просто нет.
— Я боюсь его... потому что... иногда мне кажется, что он вовсе не тот, кем притворяется передо мной и моей семьей. Отец этого не замечает... он буквально его боготворит, поэтому любые мои жалобы, критику, сомнения отбрасывает прочь и меня же обвиняет в глупости, инфантильности и недальновидности. Только я знаю, что иногда он может так меняться, что кажется, будто перед тобой два разных человека... Один — интеллигентный, доброжелательный, открытый, честный. Другой — наглый, жестокий ублюдок, который ни перед чем не остановится. Я не уверена, что все еще могу чувствовать грань его допустимого поведения по отношению к себе... Мне страшно... После свадьбы он наверняка проявит себя полностью...
Она вдруг заплакала, поспешно размазывая слезы по щекам, словно маленькая обиженная девчонка. Влад открыл было рот, чтобы что-то сказать, но почему-то промолчал, несколько растерявшись. Некоторое время он смотрел, как слезы наполняют ее глаза, делая их еще выразительнее и прекраснее, и как ее соблазнительно чувственные губы дрожат от бессилия и отчаяния. Детектив встал, подошел к окну и терпеливо дождался, пока она немного успокоиться.
— Людмила, я не работаю с таким откровенным криминалом, — наконец сухо промолвил он. Впервые в жизни он пожалел, произнося эту фразу.
— Но... ? — девушка метнула на него короткий растерянный взгляд.
— Я не имею такого опыта и необходимых связей, — намного мягче добавил он. — Проверить нынешний бизнес Вашего жениха можно без проблем, как и его интимную жизнь на стороне, но поиск улик по содержанию притонов и принуждению несовершеннолетних к занятию проституцией — не мой профиль. Обычно вмешательство в такие дела влечет за собой определенные последствия... К тому же, как я понимаю, все это дела давно минувших дней.
— Возможно, это просто стоит дороже, чем стандартные услуги... , — забеспокоилась она. — У меня есть деньги. Сколько потребуется... Мой отец очень обеспеченный человек и ни в чем мне не отказывает.
— Вы не совсем меня понимаете. Тут своя специфика и серьезные риски... для Вас даже больше, чем для меня, — нехотя признался он.
— Значит, Вы отказываетесь? — в ее голосе послышались нотки отчаяния.
Влад промолчал.
— Ясно, — язвительно усмехнулась девушка, вытирая последние слезы и беря себя в руки. — Я ведь знала, что все это бесполезно. Просто подруга уговорила. Сказала, что Вы первоклассный специалист, и Вам можно доверять.
Влад заметил, что подбородок у нее все еще дрожит.
— Людмила... Скажу Вам откровенно то, что думаю... Вы ввязываетесь в слишком опасное дело, если Ваш жених именно тот, кем Вы его считаете... Думаете, он так легко позволит себя раскрыть или спустит Вам с рук вмешательство в тайны его прошлого?
— Но ведь детективы работают тайно, ведь так?
— Конечно. Но что если Вы выдадите себя сами? Или Вас выдаст Ваш отец, когда Вы обо всем ему сообщите?
— Так что Вы советуете?
— Уличить его в измене и в извращениях. Думаю, этого будет достаточно, чтобы убедить любящего отца отказаться от подобной сомнительной партии для Вас. Такие тайны личной жизни дочери он едва ли захочет афишировать, зато помолвка будет расторгнута.
— Я... не знаю...
— Возможно, Вы хотите отомстить, а не просто расстроить будущую свадьбу... Тогда другое дело. Уверен, Вы сможете
