Дело было летом, на даче. Точнее, в деревне, где пару лет назад мы по дешёвке купили хатку для летнего отдыха, сбора грибов и ловли карасей. В полупустом селе было много таких городских дачников, наезжавших в выходные в свои деревенские владения. Ближайшим соседями-горожанами были Юра и его молодая жена Илона. Юра привёз Илону из Эстонии. Она плохо говорила по-русски и вполне соответствовала образу эстонки: бледная, белая кожа, белые волосы, светлые глаза, чуть грубоватая фигура и совершенно отмороженный темперамент. Она говорила с сильным акцентом, тихо и мало. Ходила в широкой мужской рубахе и шортах. Рубаха была с широким воротом и когда Илона нагибалась, можно было без проблем полюбоваться на её острые груди с такими же бледными, почти бесцветными сосками.
Моя жена задерживалась в городе, ей пока не давали отпуск и я жил на даче один. Юра тоже часто уезжал, он работал сутки через трое. С Илоной мы практически не общались. Я каждое утро затемно уходил на дальний пруд за карасями, а днём любил поспать. Ловились караси исправно и девать их уже было некуда. Вернувшись с очередным уловом, я решил по-соседски угостить Илону. Эстонцы любят рыбу. Илона от карасей не отказалась, напротив — казалась довольной и как-то даже разволновалась. Принялась расспрашивать, где и как я их ловлю, сказала, что сама очень любит ловить рыбу, с детства ловила с отцом, и под конец вдруг спросила, не могу ли я взять её на рыбалку. Юрка должен был вернуться только завтра после обеда.
Меня удивил такой вопрос, но немного поколебавшись, я согласился. Скучно тут уже было, а общение с этой странной девушкой если веселья особенного и не сулило, но как-то меня забавляло.
На следующий день, ещё до восхода солнца, я уже стучал в окошко Илоны. Она тут же вышла, одетая и вполне готовая двинуться в путь.
Топать до дальнего пруда было прилично. Шли мы, естественно, молча. Илона впереди, я за ней. По дороге попку её разглядывал. Ничего так попка. Широковата только и рельефа маловато... Ноги стройные, красивые. Когда через ручей по брёвнышку переходили, дал ей руку. Она, балансируя, на секунду прижала её к груди, сбоку так. Тыльной стороной ладони ощутил — грудь твёрдая. И только!
Пришли на прикормленное место. Пруд мелкий от берега. В воду заходить надо. Илона тут же полезла, удочку разматывает, по эстонским меркам в азарт вошла, заволновалась. И давай карасей таскать, как заправский рыбак. Видно, и вправду батя научил. Ловили долго, уже и солнце припекать начало. Я и говорю: хватит, мол, куда нам рыбы столько, чуть ли не ведро накидали.
Еле от удочки её оторвал. Под конец решили искупнуться, чтоб по жаре легче было идти. Илона, как была в своей рубахе и шортах, так и полезла плавать. Из воды вышла, рубаха мокрая, груди облипла, соски торчат, светятся сквозь ткань, даром что белесые. Шевельнулось у меня что-то в штанах в этот момент, но не сильно. Очень уже хотелось до дома добраться, накатить соточку да на боковую.
Ну, потащились домой. Я ведро с рыбой волоку, а Илона идёт, довольная, что-то по эстонски даже напевает. Понравилась, видно, рыбалка-то!
Вот и дом Илоны. Я у калитки приостановился, ведро с рыбой ей протягиваю, а она прямо в дом идёт, не останавливается. В дверях обернулась, рукой махнула, иди, мол, за мной. Не фига себе, думаю! Что, уже и пять метров не можешь свою рыбу пронести? А я добрых три версты пёр!
Ну, вошёл. Сени прохладные такие, полутёмные. Илона стоит, на меня смотрит. Потом говорит со своим эстонским акцентом: Ты мне такой хороши рыбный ловля сделаль. Я хочу говорить тебе спасибо. Если тебе хочется, я позволяй тебе меня... — тут она запнулась немного, подыскивая подходящее русское слово, но быстро нашла — ... позволяй меня... ебать! Оба-на! Вот это называется — оплата натурой! От такого предложения я слегка обалдел. Такая сдержанная, явно интеллигентная эстонская девушка — и вдруг такое
