почти свободно движется во влагалище, довольно узком, упираясь при этом в самое сокровенное место женщины. Они подстроились, наконец под ритм извечных движений мужчины и женщины и стали получать удовольствие только от этих встречных движений. Да, дырка была очень узка, обволакивая Мишкин член полностью и он чувствовал уже, что надолго его не хватит. Тася трижды кончила, сжимая, почти до боли, его член стенками влагалища и после этого разрядился он. Сильно прижимаясь к ней всем телом и пытаясь при этом войти в неё ещё глубже, хотя и так опять причинил ей боль, ударяя в матку, он замер, изливаясь.
— Ну, Миша! Вот это действительно мощь! Недаром Ксюшка выгнала своего ёбчика, Теперь я понимаю её. И завидую. Ты ведь всё равно не откажешься от неё, даже опробовав меня?
— Не откажусь, Тасенька, Ксения, довольно несчастна была, подпаивая мужичков, которые однако не могли её удовлетворить. У нас с ней полный комфорт, я даю наслаждение ей, а она доставляет его мне. К тому же она очень ласковая и добрая женщина. Мне с ней тоже хорошо. Ты нравишься мне своей сексуальностью и напористостью, мне хорошо с тобой в постели. Тебя я, кажется, тоже удовлетворил и снова уже хочу, а дальше боюсь просто загадывать даже.
— Я поняла тебя, поэтому не надо ничего загадывать. Просто, оттрахай меня сегодня, как следует, раз я сама к тебе пришла, и будем жить дальше.
Мишка выполнил эту её просьбу и действительно оттрахал так, что она ушла от него, нараскаряку, Чувствуя боль в своей пиздёнке, но всё таки довольная, что добилась своего. Больше она к нему не приходила.
Вечером пришла Ксения. Потянула носом воздух и засмеялась, говоря своим певучим голосом и весело поглядывая на Мишку:
— Пахнет спермой и женщиной. А я то, дура, откуда думаю это Таська идёт, нараскаряку?
Здесь она была значит. Что же ты Мишенька так изнахратил её? Ведь я знаю, что ты очень нежен и ласков в постели. Сильно обидела тебя она, что ли?
— Что ты, Ксенюшка, нет ещё такой женщины, чтобы сильно обидеть меня. Я первый раз и был с ней ласковым и осторожным, но она потом стала намекать, что я должен после секса с ней, тебя бросить. Я сказал, что нам с тобой очень хорошо вдвоём и это исключается. Она, по моему, обиделась слегка, но вида не подала, а заявила, чтобы я оттрахал её как следует, раз уж она ко мне пришла, и мы уже трахнулись разок. Я, просто, выполнил её просьбу и трахал её как сам хотел. Она обкончалась и перестаралась, получив то, что ты и видела. А ей ведь стоило только сказать, что хватит.
— Ох, Мишенька, жалко мне её всё таки. Меня то ты так не будешь, надеюсь?
— Я же люблю тебя, моя хохлушечка и мне так хорошо с тобой, зная, что и ты меня сейчас любишь. Ведь так, милая?
— Ой, Мишенька, какой ты право, хитрый и подлиза к тому же. Меня любишь, говоришь, а Таську то оттрахал, всё таки. Да, ладно, всё равно я тебя люблю, бабника чёртова. А раз тебе мало меня, так оттрахай хоть всех на участке, лишь бы со мной, всегда, был так ласков и нежен, как только ты и умеешь, по моему. Горилки выпьем сегодня?
— С тобой хоть яд, милая. Конечно выпьем. У меня ведь всё ещё твоя тогдашняя стоит.
Иди ко мне, дай я поцелую мою зазнобушку. Вот, теперь можно и выпить по стаканчику.
Мишка достал и налил в гранёные стаканчики самогонки, выставил порезанные солёные огурчики и колбасу, отрезал пару кусков хлеба. Ксения села ему на колени, они выпили и закусили. Мишка успевал к тому же, обнимая, ласково сжимать груди подруги, ей это нравилось и она только посмеивалась. Ещё раз выпили и ласки стали обоюдными. Ксения прильнула к его губам и ласкала руками его плечи и спину, а он не отпускал её груди.
— Ну вот, опять я завелась и, уже мокрая, от твоих ласк, Мишенька. Пойдём на постель уж, твой тоже торчит во всю, прямо в попу мне упирается. Ебаться будем, а не трахаться, мы же не американцы какие то. Ты русский,
