Впрочем, сын быстро убедил её в реальности происходящего.
— Мам... У тебя трусики, прям как у невинной принцессы, все в рюшечках и в цветочках., — пробормотал он, задирая ей юбку и касаясь её белоснежных трусиков, — о, мама... а твои бёдра... Ножки... Какая нежная кожа... Папе чертовски повезло с тобой.
— Но, по-моему, такой пылкой крошке, — Джек со смешком кивнул на экран, — к лицу совсем другое белье, а мам?
Шейла затрепетала всем телом. У Джека было мало времени и он не собирался его тратить на пустую болтовню. Все попытки Шейлы к сопротивлению были подавлены самым беспощадным образом. Джек даже не постеснялся отвесить ей пару не сильных, но звонких пощёчин. Её мольбы тоже ничуть его не трогали.
— Мам, я уже давно мечтаю залезть тебе в трусики. Чертовски давно. Не бойся, я не собираюсь тебя трахать. Просто хочу поиграть с твоей девочкой, — заявил он обескураженной матери.
Всё развивалось так стремительно, что бедная Шейла просто не успевала осмыслить происходящее. Это было дико и возмутительно. Но это действительно происходило с ней.
Опомнилась она, когда он повалил её на свой диван и всем телом навалился сверху.
— Джек... !! — в ужасе воскликнула она, — нет... Что ты делаешь?
— Мам, открываю новую страницу в наших отношениях... Ты не заметила, что я уже вырос?
Нахальный тон Джека звучал убийственно. Он прижал её к дивану весом своего медвежеподобного тела, и, зажав ей рот своей лапой, другую запустил ей промеж ног под юбку, да так по — хозяйски, как будто она была ему не матерью, а какой-нибудь доступной давалкой.
Сбросив оцепенение, Шейла принялась напряжённо бороться с ним. Она извивалась всем своим телом под ним, тщетно пытаясь оторвать руку сына от своего рта.
Но почувствовав, как его другая рука проникает в её святая святых, она тут же вцепилась обеими руками в неё. Какое-то время она сопротивлялась, яростно сопя в попытках оторвать руку Джека от своей промежности. Но куда ей было, хрупкой слабой женщине, против такого медведя. С отчаянием она чувствовала, как тают её силы.
Но ни сейчас, ни потом у неё и мысли не возникло позвать на помощь. В доме было полно гостей и Билл был совсем рядом. Такого скандала ей не пережить.
Очень скоро она поняла, что хозяином в её трусиках уже явно была не она. Шейла даже заплакала от собственного бессилья и обиды.
Она была беспомощна, — её собственный сын, силой сосредоточенно и настойчиво домогался её, терпеливо и настойчиво обрабатывая в трусах её бедную киску, совсем не привыкшую к такому хамскому и грубому обращению. Джек без всякого стыда и жалости демонстрировал ей свою власть над её телом. Его лицо оставалось совершенно спокойным и безмятежным.
— Мама, я хочу, чтобы кончила. Я хочу увидеть это. Я должен подарить тебе оргазм. Я заставлю тебя это сделать. — эти слова, не поддающиеся разуму, он сказал спокойно и легко, — у нас мало времени... И я не отпущу тебя, пока ты не кончишь...
— Джек!?
— Мам, можешь этого считать навязчивой подростковой фантазией...
Это было дико и неестественно слышать такое из уст собственного сына. Она снова шёпотом молила его остановиться, брыкалась и барахталась, но не добилась ровным счётом ничего. Джек был неумолим.
Холодеющая от ужаса Шейла была прижата к спинке дивана, её юбка грубо задрана, тонкие стройные ноги раскинуты широко в стороны, а в неё в трусиках нагло и безжалостно хозяйничал её мучитель.
Шейла всё ещё пыталась спасти себя, но всё её сопротивление таяло, как мороженное на летнем солнцепёке, в тщетных попытках бороться с его неукротимой решительностью и разбивалось вдрызг на мелкие осколки о его твёрдое намерение подчинить её себе всю без остатка.
— Мама... Ну, наконец-то... Ты потекла, моя умничка... , — сын коснулся губами её щеки, — не бойся, я всё понимаю, что ты
