за ними, встал ногой на сучкин членик. Сучка же в ответ еле слышно застонала, и тяжело задышала.
— Давай, работай, старайся! — подбодрила девушка ... с кресла.
Никита высунул язык и на этот раз начал вылизывать более изобретательно, сверху, снизу, по бокам, язык уже болел, когда Ники понял, что сейчас случится. Господин рывком придвинул голову Ники, буквально насаживая его на свой инструмент, погружая в самую глотку, до упора. Сучка мгновенно задохнулась, его скрутило в рвотных спазмах, Ник дёрнул головой, но Хозяин держал крепко. Потом отпустил, сучка закашлялась, отдышалась, и Хозяин снова насадил его на свой член, так и не убрав ногу с членика своего раба. Это повторилось несколько раз, слёзы непроизвольно хлынули из глаз Никиты, слюна текла по подбородку падая на ботинок его Господина. После чего наигравшись подобным образом Хозяин просто стал трахать Никиту в рот, даже не в рот, в самое горло, крепко держа его голову за волосы, Ники бился в его руках на его члене, что только усиливало давление ботинка Господина внизу. Это был не минет, это был банальный трах, его просто трахали, насаживая на твёрдый, как камень член. Нет даже не трахали, насиловали, просто ебали, взбивая слюну в пену.
Ники подумал, что при таком темпе и при таком раскладе даже без расширителя во рту вряд ли бы он сумел сжать челюсти, чтоб лишить своего Господина части его достоинства. Выхода не было, он был абсолютно беспомощен, он просто молился, чтоб это побыстрее закончилось. Боялся задохнуться, захлебнуться в собственных рвотных массах, и когда он уже был в этом уверен, каждый раз Господин давал ему вздохнуть, и продолжал... и это длилось бесконечно, во всяком случае так казалось Никите. Но вот наконец Господин уже слишком долго не давал ему вздохнуть, после чего буквально вжал лицо сучки в себя, напрягся, с силой надавил ботинком на уже отваливающийся членик несчастной жертвы, натянул цепочку, зажимчики на концах которой сдавливали соски и через несколько секунд расслабился. «Он кончил прямо в меня, прямо туда, мне в горло». Обыкновенно говорят, что это можно почувствовать, теплоту, с которой растекается семенная жидкость, но Ники ничего не почувствовал. Ещё через пару секунд Хозяин отстранил голову Никитки, вынул опадающий член из его рта, вытягивая за собой ниточки слюней, улыбнулся в заплаканное сучкино лицо, стёр своим же членом слёзы, убрал ногу и с силой нагнул голову, взглянувшему ему в глаза раба вниз. Изо рта у Ники потекли слюни, пока сучка жадно глотала воздух, пытаясь отдышаться.
Горло болело, причём сильно, как и шея, которую до сих пор не пускал ошейник. Болели и челюсти, которые он так хотел бы сейчас свести, соски и член, который Господин чуть не раздавил. Хотелось пить и есть. Смешная мысль, Господин обещал его напоить, но этого явно оказалось мало, и просить большего он бы и не решился. Господин взял сигарету, и присел на кресло, взяв со стола влажные салфетки и теперь обтирая свой член, закончив, заправил его обратно, в плен ширинки. Вот и всё, думал Ники, неизбежное произошло, только что его трахнули, как последнюю блядь. И уже ничего не изменить.
— Отлично! — подвела итог Госпожа, — сейчас немного передохнём и перейдём ко второй твоей дырке!
Ники снова передёрнуло, он всхлипнул, тихонечко заныл, слёзы, которые только перестали течь, хлынули новым потоком.
— Да сколько можно реветь! Прекрати уже нытьё, сраная тварь, надоело это слушать, блять! — Госпоже явно наскучило сидеть в кресле. Она поднялась и взяв со столика плётку хорошенько отходила сучку, и хоть силу удара она рассчитывала, как до этого и Господин, стараясь не бить слишком сильно, но при этом прицельно попадала на уже оставленные следы от предыдущих порок, что вызывало настоящую боль. Тем не менее вскоре Ники понял, что лучше взять себя в руки и всё же прекратить, иначе будет только хуже.
