изменяла в извращенной форме, а Макс как глупышка верил во все. и с тех пор он стал ненавидеть всех девушек, он стал жестко трахать и мучить остальных, держа по два-три дня в подвале, стал жить той жизнью, в которой нет места человеческим чувствам.
Как нежная и чувствительная девушка, я бросилась было его жалеть, но он рявкнул на меня, приказа молчать. Он напомнил, что я всего-лишь игрушка для него, что ни я, ни другая никогда не станет ближе, чем секс-рабыня. В знак этого он надел на меня тонкий ошейник и отвел в подвал, где также, как и раньше стал истязать меня флюгером, прищепками, и многими другими девайсами, но делал он это мягко, с некой неохотой, а после он дал мне покушать вкусную яичницу с чаем. С его точки зрения его щадящие удары были поощрением за все, что я натерпелась, а с моей — лишь добавление боли к моему и так уже усталому и измученному телу.
На следующее утро меня снова ждала мисочка с овсяной кашей и теплое молочко. Съев свой завтрак, я вдруг вспомнила свою жизнь на воле: хорошие родители, подруги, тусовки, нормальные нежные парни... Ах, мама, прости меня за все, я наверное, тут так и останусь умирать, и ты меня больше не увидишь... От таких мыслей на глазах появились слезы и я расплакалась, дав волю эмоциям.
Через некоторое время пришел Макс, в руке он нес пакет. Я закрыла глаза руками, я не хотела знать, что в нем, но он заставил меня открыть глаза и посмотреть: помимо всяких прибомбасов, он достал из пакета маленькую коробочку.
— Что это? — спросила я
Он открыл коробочку и в ней лежал красивый кулон в форме буквы «А»: «Это тебе, Адель, мой маленький подарок. Теперь тебя можно будет узнать из тысячи других, потому что ты моя Адель и больше ничья!»
Он одел кулон на ошейник и одобрительно улыбнулся, посмотрев на меня сверху вниз.
— Я не хочу быть твоей! — воскликнула я, пытаясь снять кулон. — Не хочу! Хочу домой, к маме и папе, отпусти меня!
— Нет, сучка! Ты будешь со мной, будешь моей, а я буду твоим хозяином, ясно?
— Нет, поигрался, и хватит, отпусти меня!
Макс схватил меня за волосы и потащил под лестницу.
— Когда-нибудь, я все-таки справлюсь с твоей непокорностью Адель! — крикнул Макс, влепил мне пощечину и связал мои руки веревкой, привязав их к перилам так, что я с трудом могла достать ногами до пола.
Макс начал руками грубо мять мою грудь и теребить соски. Затем протянул веревку между ног так, что она стала врезаться в мою нежную киску. Этот конец веревки он также привязал к перилам, при этом сильно натянул ее. Потом он достал распорку, и закрепил ее на моих щиколотках, чтобы я не могла свести ноги вместе.
Налюбовавшись моим неудобным положением, он одобрительно хмыкнул и запечатлел меня в таком виде на камеру своего мобильника.
После этого он взял его любимый флюгер и начал бить по моей киске. Снова эти острые ощущения пронзили мою плоть, но что самое ужасное, я вообще не могла пошевелиться! Так получалось, что практически каждый удар приходился на веревку, которая и так вонзилась в мою киску, тем самым еще больше вдавливая ее в меня! Я кричала и просила прекратить, но Макс не сбавляя темпа и силы продолжал меня хлестать.
Потом он прикрепил на мои соски прищепки начал по них хлестать. Прищепки и так больно сжимали соски, так еще и под ударами флюгера, они раскачивались из стороны в сторону, причиняя дополнительные болевые ощущения. Раз! И Макс стукнул настолько сильно, что прищепка отлетела в сторону. Я сильно закричала, и это видимо ему понравилось, тогда он сильно ударил по второй прищепке, которая также отлетела. Мой крик пронзил весь подвал, и я задергалась, чуть не плача.
— Вот, так-то, будешь знать, как хозяина не слушаться! — грозно сказал Макс и подошел сзади, обхватив своими мозолистыми руками аппетитные булочки, между тем вводя свой пальчик в киску.
— Уууу, а ты течешь, сучка!
