Вам 33 года... вы молоды, стройны телом, изящны, а Вашей красоте завидуют большинство дам бургундского двора... Разве так уж трудно понять Вашего сына?
— О, нет, дорогая Изабель, ведь это мой сын!
Изабель де Курти вздохнула, вскидывая глаза к небу:
— Ах, но вы столько раз дарили радости любви мужчинам, гораздо менее этого достойных, чем Ваш сын... Почему, бы теперь не подарить блаженство и опыт плотской любви Вашему отпрыску. — она улыбнулась. — признаться, он так молод, так горяч, красив телом и лицом... Я даже сама, каюсь, хотела испросить у Вас позволения попытаться завладеть на какое-то сердцем и телом Вашего сына, — она с наигранным сожалением подняла руки, — но, боюсь, перед Вами у меня не будет никаких шансов. Скажу, у Вашего сына очень хороший вкус, — настоящий дворянин, — предпочитает всё самое лучшее...
Поражённая и удивлённая Бьянка смотрела на свою лучшую подругу.
— Но, милая Изабель, я не ослышалась? Вы предлагаете мне утолить страсть Клода? Отдать ему своё тело? Но это же страшный грех!
Баронесса сморщила губки:
— Ну-ну, дорогая, вы так богаты, — не уж то, у Вас не найдётся средств на щедрую индульгенцию в каком-нибудь дальнем монастыре?
Но графиня молчала.
Изабель де Курти легко рассмеялась:
— О, дорогая, вы помните, как мой младший сын в 17 лет, вконец помешавшийся от своей учёности и книг, вдруг заявил как-то, что готов посвятить своему жизнь научным трудам и дабы никакие мирские заботы не отвлекали его от науки, он был готов чуть ли не немедля подстричься в монахи., — она фыркнула, — не помогало ничего, ни брань и угрозы барона, ни мои слёзы и увещания... Хм... Но однажды в холодную ночь, я пришла к моему мальчику в его спальню, мол, мне страшно и всю ночь мучают кошмары... Конечно, потребовалось, немало времени, чтобы расшевелить его природную робость и стеснение... Но утром мой сын встал с постели уже мужчиной...
— Изабель!! — широко распахнув глаза и не веря своим ушам, воззрилась на подругу графиня. — Жорж?
Баронесса невинно похлопала ресницами.
— Да... Да... Моя милая... Но зато мой мальчик напрочь забыл обо всяких монастырях... Признаться, правда, потом я даже уже мечтала, чтобы он побыстрее женился, — ведь оказалось, что я разбудила настоящий вулкан, — мой мальчик приходил ко мне в постель каждую ночь и не давал мне глаз сомкнуть до самого утра...
— Но ведь он женат и у него уже трое детей... — прошептала графиня.
— О, да... И моя невестка гордится тем, что её муж не только такой учёный, но ещё и такой верный... — баронесса закатила глаза. — знала бы она, как мне обходится эта самая верность моего мальчика ей... Каждый раз, когда его жена беременна и не может уже его ублажать в постели, мой мальчик требует меня в свой замок...
Хм... На его ложе ночами я заменяла ему его жену... Или ты думаешь, это просто так, что я хожу с заспанными глазами, когда мой Жорж приезжает в столицу? О, да, столичные бордели он не посещает... Зачем? У него же есть мать...
— Изабель... , — только и прошептала Бьянка.
Но та только и рассмеялась.
— Это ещё, что, моя дорогая... Как-то Жорж обо всё проболтался и моему старшему сыну Готье... Ты же знаешь, мои мальчики всегда жили душа в душу... А тут мой старший сын возревновал... Но он виду не показывал ни мне, ни брату о своих чувствах целых два года, — она хихикнула, — пока два года назад не отдал богу душу мой милый муж и Готье стал следующим бароном де Курти... Ты знаешь, как я была смущена и удивлена, когда сразу после церемонии вассальной присяги новому барону, старший сын, уже облачённый в баронскую перевязь, вызвал меня к себе и приказал этой же ночью явиться к нему в спальню...
Да, да, приказал! Приказал не как сын, а как сюзерен, как барон де Курти... — баронесса вздохнула, — ну, не могла же я и в самом деле не
