мерными и резкими толчками двигающийся у неё во рту, вдруг напрягся и ещё более ускорил свои атаки в глубину её рта.
Графиня плотнее сжала губы на напряжённом, пульсирующем древке, искусно теребя кончиком языка содрогающуюся головку, прекрасно сознавая, что Клод находится на самой грани бурного любовного экстаза.
Впрочем, она совсем не ожидала, что в последний миг ладони сына на её голове не дадут ей отстраниться от его любовного органа и ей придётся, вдобавок ко всему, ещё и испить его семя.
Не в силах противиться силе Клода, Бьянка покорно приняла в себя все мощные залпы его любовного орудия, в мгновение ока наполнившие её рот густым терпким горячим семенем. Чтобы не задохнуться от обилия семени у себя во рту и без того с трудом умещавшего в себя мужской жезл, Бьянка усердно и старательно глотала щедрыми глотками семя сына, моля небеса, чтобы сейчас не поперхнуться. Ведь судя по той эйфории, что сотрясала тело Клода де Аранжи, графиня очень сомневалась, что он сейчас что-нибудь заметит, даже если она задохнётся на его члене.
Через какое-то время Клод пошатнулся и мягко увлёк мать за собой на мраморный пол. Он лежал на спине, сжимая мать в объятиях на своей груди, и подставив лицо под струи воды, немигающим взором смотрел в потолок.
На его лице блуждала странная и умиротворённая улыбка.
****
Они лежали и целовались, долго, страстно с чувством. Графиня невольно трепетала, чувствуя как распалённая мужская доблесть Клода упирается ей то в бедро, то в живот.
Для неё это было тем более странным, что Клод ... лишь немного времени назад испытал бурный и продолжительный оргазм, что она едва не захлебнулась его семенем.
Но её мальчик снова хотел её любви и её тела.
— О, Клод, вы ненасытны... , — прошептала она ему с улыбкой, запуская руку в его мокрую шевелюру, — быть может, нам стоит перебраться в спальню? Я чувствую, что от меня потребуется много сил, чтобы утолить Ваш любовный голод...
Но он не хотел отрываться от неё ни на один миг.
Невольно она содрогнулась от странного томящего удовольствия, когда руки сына скользнули по её ещё по девичьи стройному стану и мягко легли на ее груди. Клод медленно сжимал их, лаская и усердно вминал пальцы в сочную плоть...
— Как долго я мечтал касаться их... , — прошептал Клод.
Он опустил голову к её телу и его губы нашли мамину грудь. Графиня замерла, чувствуя, как его жадный рот засосал сначала один напряженный сосок, а затем и другой.
Она же снова нащупала его мужское орудие, вновь стремительно наливавшееся любовной силой и мощью, и медленно пробежалась по нему пальцами. Удивительно, но Клод успел за столь короткое время отдохнуть и теперь вновь во всей своей боевой красе он был полностью готов к новой любовной схватке.
— Мой мальчик... , — удивлённая прошептала Бьянка, — вы будете потрясным любовником... Вашей любовной силе позавидуют многие мужчины...
— О, мама, — на миг Клод оторвался от её груди, — это Ваша красота наполняет меня нескончаемым вожделением.
Он снова припал к её груди, покусывая белую кожу вокруг твёрдых напряжённых сосков.
На какой-то миг, от мысли, что скоро её родное дитя вверзнется в её лоно своим огромным копьём, Бьянке де Аранжи всё же стало не по себе... Но спасала только одна мысль, что всё же это не её вина, она ведь сделала всё, чтобы не испить этого греха, и не её вина, что упорство и решительность сына превзошли её добродетель.
Клод чертовски долго и изощрённо ласкал и целовал её грудь, словно, маленький ребёнок, который, наконец-то, дорвался до так долго ожидаемой и вожделенной игрушки.
Но затем его руки мягко сжали её тело и Клод играючи приподнял её в воздухе, аккуратно усаживая мать попкой на свои бёдра. Графиня склонилась к его груди и тут же припала своими устами к его губам во влажном и
