несколько раз пнул по титькам.
— Шлюха! Проститутка! Получай! Получай! Получай!..
И лег, заложив руки за голову.
— Садись-ка на него, Аля... На мой торчек... Тебе нравится слово «торчек»?
— Нравится... Я люблю тебя... Я люблю твой торчек, сын... Нет, сынок, это
у тебя торчище!
— Муж, а не сын!
— Муж... С большим и активным членом...
— Но рыбы у меня нет, женушка...
— Причем здесь рыба, любимый мой?
— А ты не сможешь рыбку съесть и на х... сесть...
Такие вот дурацкие шутки во время полового акта... Да еще и нецензурные!
Рыбы действительно не было... Зато был большой и красный фаллос со
сверкающей от смазки залупой. Мама села на член в позе «наездницы». И заерзала, заерзала, высоко поднимая свои белые «булочки», интуитивно чувствуя приближение оргазма. Титьки раскачивались из стороны в сторону. Михаил то и дело ловил их и дергал за сосцы. Матери это доставляло невообразимое удовольствие. Да и сыночку тоже... Альбина Валентиновна неистовствовала. Она стонала. Буквально выла:
— Я твоя, сынок!!! Я твоя... Мне хорошо... Давай. Давай... сильнее,
сильнее, не жалей меня... Я шлюха!!! Я самая последняя проститутка!!!
О-о-о-о-о-о!!! Как мне хорошо... Спусти мне в матку!
Алька вновь оказалась лежащей на спине, с раскинутыми на максимальную
ширину ляжками. Сын трахал ее сверху.
— Алька, ты лярва, профурсетка! — сказал Миша довольно игриво. Он погладил маму по спинке, прижал ее плечи к кровати, намотал волосы на руку и всадил в мокрое влагалище свой член во всю немалую длину, на некоторое время задержавшись там — в глубине матки.
— Ооооооооооо!!! Аааахх! — вырвалось у матери. Она задрожала, тяжело
дыша. — Я кончаю!
Ее глаза закатились, Алька почти ничего не понимала. Волна трепета
охватила старую суку. Миша вышел из влагалища и тут же опять всадил матери свою красную дубинку, на некоторое время задерживая ее в обширной матке.
— Ух! Оооооо!!! — раненой волчицей взвыла Альбина Валентиновна. Она
чувствовала, как внутри ее организма пульсировал такой огромный, такой
родной и такой вкусный член, как ее влагалище плотно обхватывает мужскую палку, не желая выпускать ее «в свободное плавание».
— Шлюха — прохрипел сын и ускорил темп, постоянно всаживая в матушку свой жеребячий орган.
— Подстилка! — кричал он, — шлюха, сука, потаскушка... Мне хорошо с
тобой, проститутка вокзальная!
Почему вокзальная — непонятно... Впрочем, как бы то ни было, а мать
забилась в оргазме, какого еще не испытывала за все свои пятьдесят восемь лет. Она, потеряв голову и стыд, плакала и металась в истерике:
— Да, сынок, да, да! Да! Еще!... Еще... Вонзи поглубже своей матери. Накажи меня своим членом... Пожалуйста! Я твоя шлюха, потаскуха, проститутка! Михаил накрутил на пальцы материны волосы. Увидев ее искаженное от боли и наслаждения лицо, он нагнулся к нему и стал пропихивать в Алькин рот свой язык, при этом раздалбливая членом ее и без того не маленькую дырку.
— Я кончаю, кончаю!!! Оооооо!!! Сынок...
Альбина Валентиновна задрожала и вся обмякла. По ее щекам потоком текли слезы. Сын, целуя ее в губы, чувствовал их морской соленый вкус. Это возбуждало его еще сильноее. Но странно: он никак не мог спустить. Второй половой акт уже близился к завершению. Мамочкины рот и «пещера Соломона» уже достаточно раздолбаны, налились красным и блестели от соков и слюны. Михаил не хотел кончать, хотя оргазм был уже на подходе. Безумная страсть витала в воздухе... Испытавшая бурный оргазм, кончившая мама понимала, что ему надо помочь.
— Милый, ты еще не кончил? Давай я возьму его за щеку...
Миша тут же вынул член из влагалища, похлопал головкой сначала по одному, а потом и по другому соску ее массивных «шлюх».
— Я проглочу все, что ты в меня выпустишь,
