Тёплый душ расслабил нас обоих ещё больше, сблизил, сроднил, убрал время долголетней разлуки. — Тебя наверное моя мама попросила приехать сюда, помочь мне? — спросила Елена, вытирая мою голову полотенцем... — Нет, Анжелка позвонила моей маме, и она передала мне, что ты привезла кухонные гарнитур. — Да, Анжелка давно у меня просила этот гарнитур. Так я значит тебя от каких-нибудь дел отрываю?.. — Не беспокойся, Лена, всё в порядке, — погладил я её по длинным волосам, — Нет у меня пока ничего важней, чем быть с тобой. Я так рад, что снова встретил тебя... — Я тоже рада тебе... — кротко улыбнулась моя сестра, — Ладно, давай одевайся, я пойду поставлю чайник.Елена надела халат и запоясалась кушаком. — А чего мне одеваться? Только трусы надену, да и то вроде неохота, ты сама сейчас без них... — Иногда после душа я люблю походить без белья, хорошо, ничего не стягивает, ни жмёт, тело дышит, но это когда я одна. — Ага, а сейчас ты меня стесняться стала? — улыбнулся я, и тихонько ущипнул Елену за попу. — Чуть-чуть, как-то непривычно.Мы попили чаю и легли на разложенный диван, он не заправлен был с ночи. Сейчас мне не хотелось близости с Еленой, рвачной животной страсти, я хотел просто быть с ней, лежать рядом, держать её за руки и слышать её тонкий тихий голос. Я глядел на её прекрасное лицо и вспоминал, какая она была почти двадцать лет назад, в том, моём счастливом детстве... Ведь её лицо жило в моём сознании всеми праздничными вечерами, особенно в новый год... При виде ёлки с зажжёнными разноцветными гирляндами, я думал о ней, был с ней, ждал, когда она войдёт в комнату и улыбнётся, начнёт весело со мной говорить... Она была рядом со мной, в моей душе, когда я смотрел на длинную дорогу уходящую в романтическую даль... (Специально для — ) По ней ездили автобусы, они ехали, ехали, и я хотел, чтобы какой-нибудь из них остановился, и из него вышла Елена, и пришла к нам.
И глядя в вечернее небо усеянное далёкими яркими звёздочками, я мечтал, я ждал, когда моя сестра, моя фея спуститься ко не, улыбнётся и дотронется своими нежными необыкновенными руками к моему лицу. Елена не сильно изменилась и сейчас, немного пополнела, посерьёзнела, но её голос и прикосновения остались прежними, я их чувствовал, и как будто возвращался в своё детство, к своей фее, к своей сестре. — Хорошо бы этот потолок был зеркальным, — мечтательно смотрел я вверх и разглядывал декоративную плитку. — И чтобы было? — не понимала сестра. — Мы бы видели себя, смотрелись, удивлялись, радовались, знали бы, что мы вместе и разлука нас не достанет... — Да ты романтик, братик!... — воскликнула Елена с радостью и недоумением. — Это плохо? — Да не очень, но странно для мужчины, — посмотрела она на меня своими голубыми глазёнками более внимательней, — Я вижу давно ушедший исторический экземпляр, сейчас мужчины совсем другие, они не верят в любовь и романтизм. Ты сентиментальный. — А что тут нехорошего? — Романтики плохо борются с неприятностями, они добрые и слабые. Вот ты, умеешь побеждать, не отступать от цели? — Да, но я не всегда умею видеть нужную цель. Порой всем назло чего-то вытворяю. — Это плохо, мой Алёшка такой же, часто берёт то, что ему не осилить, но упрямый до ужаса, поэтому мы с ним и расстались. Я вот всегда точно знаю, что мне нужно, и иду как на таран, пробиваю всё в своей жизни. — Лена, эти качества совсем не женские, и никак не сочетаются с твоим нежным видом. — А какие качества со мной сочетаются? — подняла она брови в интересном азарте. — Очарование, заботливость, умилённость, надёжность... А твоя пробивная натура тебя сильно выматывает наверное... — Да, это точно, выматывает. — Ты лидер наверное, Лена? — Да, я люблю быть первой, побеждать! — оживлённо согласилась сестра. — Может и хорошо, но женщинам лидерам тяжело. — А тебе какие нравятся женщины, братик мой? — Красивые! —
