Дуглас. Врачу, излечися сам!
Несколько раз, любопытства ради, забиралась ко мне в кровать. Я был счастлив, но — увы, ткань противопоказана ей, как и одежда: впитывает всю влагу, и девочке сухо. Ей, правда, понравились мягкие матрацы и подушки, понравилось, что можно кутаться в одеяло, и она сказала мне:
— У меня тоже есть любимое мягкое место. Оно мягче твоей кровати, много мягче. Я обожаю это место! Я отведу тебя туда...
Ого! Подползла, хулиганка, между ног — и лижет... !!! Потом продолжу.
***
8 ЯНВАРЯ
«Мягкое место» Вэнди — на другом острове.
Отправились туда на катере. Я предполагал что угодно — траву, песок, цветы, сено, — только не то, что увидел.
А увидел... грязь. Огромную отмель голубой глины. Отлив, море отошло прочь — и открыло два-три гектара гладко намытой глины, сверкающей на солнце, как сталь.
Зовет меня мое чудо, визжит, смеется, — «там хорошо!!! мягко, весело, приятно!!!...» С первого же шага увяз выше колена; а Вэнди, как змеючка, извивается, руками подтягивает себя, вся серо-голубая уже, под слоем глины — ни чешуи, ни кожи не видать, — и кричит: «дальше, дальше! Там самое мягкое!...»
Лег и пополз за ней. Тут же вымазался, как чушка. Дурдом! Но... очень скоро почувствовал с удивлением, что мне и мягко, и очень приятно, и весело, как в детстве — вопреки моей наносной врачебной брезгливости.
Еще минутка... и — возимся, хлюпаемся, обмазываемся, тремся, чавкаем, зарываемся, ныряем и фыркаем, как настоящие поросята!!! Это описать невозможно!... Швыряемся мягкими комьями, зарываем друг друга, шлепаем, шлепаемся сами, прыгаем, скачем — и просто плюхаемся, получая дикое удовольствие от того, что мы в гуще этого вязкого киселя, и на нас живого места нет!
Господи, на кого мы были похожи! Видела бы меня моя мама...
Очень скоро чудо попросило: «сделай мне сладенько». Секс в глине, ну и ну!... Хотела прямо здесь, безотлагательно — уже и возбудиться успела сильно, и красавца моего раздрочить; пришлось объяснить, что — не могу же я напихать ей глины в матку.
Отползли к воде, вымыла мне агрегат (аааа!!! как описать ЭТО наслаждение?!), — сел на нее, как на санки, вплыл в ее дырочку, скользкую, мыльную — и поехал на девочке обратно! Она только охнула.
Еду, скольжу на ней — и ебу ее, и каждым рывком толкаю вперед! Визжит, смеется, стонет счастливо, как дите с мороженым... А я приноровился — чтобы и ездить на ней по глине, и ебать ее вкусненько, — колени согнул, ноги выгнул параллельно грязи, как лыжи, руками держу девочку за сиси, как за руль, — и носимся по грязевой лагуне, как по стадиону!
Катались так не знаю сколько. Наконец мне захотелось выебать ее с силой, всерьез, — притормозил, поднажал на девочку, зашлепал в ней, как поршень. А если мять сквозь глину ее сосочки — ей скользко, сладенько, она просто волком воет, выгибается дугой, головку в глину вдавливает... Тут я и решил закопать ее. Ебу, напор увеличиваю — а сам замазываю ее глиной, закапываю с обеих сторон. Воет, фыркает, отплевывается — бесполезно. Закопал-залепил ее со всех сторон — тут ей и конец пришел: загудело под глиной, задрожало — и вырвалось на волю серое чудище, кричит, вопит, скачет подо мной, подкидывает меня до небес...
Боже, как хорошо.
Я сумасшедший. Мы сумасшедшие.
***
9 ЯНВАРЯ
Когда она кончает подо мной, — я на ней, как на диком мустанге. Сильная, гибкая... нежная, чудная моя. Я когда ебу ее — теряю всякий разум. Вот так вот: все мысли вышибаются, все лишнее, вся лабуда, накисшая во мне за тридцать три года, — остается только восторг, нежность, единство...
Однако я заболеваю. Поспал в водичке. Глупости! Выбью инфекцию трудом, энергией, делами... Все бактерии подохнут....
***
11 ЯНВАРЯ
Заболел. Только этого не хватало. Гиппократ недоебанный...
***
13 ЯНВАРЯ
Провалялся с жаром три дня. Пневмония. 39, если не 40.