— Андрей, проговорив «да?», впился в Никиту чутким взглядом... пьяный Никита мог сейчас произнести в ответ «да», тем самым подтверждая своё согласие на взаимный секс, а мог ответить Андрею «нет», и тогда ситуация в один миг могла стать непредсказуемой, — совершенно не зная, что у школьника Никиты в голове, Андрей напряженно замер, стараясь уловить в выражении Никитиных глаз малейшее изменение... секунду-другую Никита стоял молча — никак не реагируя на слова Андрея, и Андрей видел по взгляду Никиты, как Никита медленно — словно первоклассник, читающий по слогам — осмысливает услышанное, — Андрей мысленно приготовился всё обратить в шутку, если Никита вдруг возмутится — поведёт себя неадекватно... фиг знает, какие у него, у Никиты, представления об однополом сексе! Андрей Никиту здесь, в ванной, уже целовал взасос — сосал в губы, страстно обнимал его, лапал и щупал, сзади и спереди сладострастно тёрся об него своим возбуждённым членом, но ведь пьяный Никита мог всё это воспринимать не как прелюдию к сексу, а как ничего не значащую шутливо-эротическую возню, к настоящему сексу не имеющую никакого отношения... эта мысль-догадка возникла у Андрея внезапно — возникла после того, как он, Андрей, уже проговорил Никите «натянем друг друга», — потому-то Андрей и напрягся, не зная, как т е п е р ь отреагирует Никита — как поведёт он себя, вдруг поняв-осознав, что тисканье может иметь вполне конкретное продолжение...
И Никита отреагировал — ответил... не говоря Андрею ни «да», ни «нет» — хлопнув мокрыми ресницами, Никита произнёс, чуть растягивая слова: «Андрюха, ты что... ты — голубой?» — при этом в голосе Никиты не было ни испуга, ни смятения, ни радости, ни огорчения... в голосе Никиты было даже не любопытство, а была лёгкая озадаченность, как если бы он, Никита, летним днём встретил на улице человека в валенках... типа: а чего он в валенках?"Никита... при чем здесь ориентация? — лицо Андрея расплылось в улыбке, и было от чего: Никита не только не дёрнулся прочь, но, кажется, сама мысль о каком-либо дерганье не возникла в Никитиной голове. — Голубые, Никита... голубые — это те, кто с девчонками не хочет в принципе... кто не может с девчонками, а может и хочет только с парнями — это и есть голубые. А все остальные парни могут запросто и с девчонками, и с парнями... кайф, Никита, здесь не имеет цвета. Были б сейчас у нас деньги, мы б с тобой вызвали девчонок... ну, а нет девчонок — можно и без них... ты что — никогда не пробовал с парнем?» Андрей произнёс свой вопрос с чувством лёгкого удивления, тем самым желая подтолкнуть Никиту к мысли об обыденности подобного траха... а с другой стороны, Андрей ведь не особо и лукавил, демонстрируя Никите своё удивление, поскольку в действительности трах между парнями — не такая уж и редкость, как иные православные об этом думают. «Никогда», — отозвался Никита таким тоном, как если бы Андрей его спросил, не видел ли он, Никита, инопланетянина... никогда он не видел инопланетянина! — Никита произнёс своё «никогда» с той интонацией, с какой принято отвечать на вопросы заведомо риторические. «Никогда? — переспросил Андрей, и в голосе его вновь прозвучало лёгкое удивление. — Тем более, Никита... сейчас мы с тобой это попробуем — покайфуем друг с другом.... .. легко! В сексе, Никита, нужно быть гибким — универсальным... соображаешь, о чём я говорю?» И — не дожидаясь Никитиного ответа, Андрей вновь притянул Никиту к себе: обхватив ладонями Никитины ягодицы, Андрей с силой, с наслаждением вдавил твёрдо выпирающий пах Никиты в пах свой, точно так же выпирающий несгибаемо твёрдым членом, одновременно с этим вбирая в горячий жаждущий рот Никитины губы... и Никита, не противясь и не возражая — податливо вжавшись всем телом в тело Андрея, в тот же миг обхватил ладонями ягодицы Андрея... они снова
