Очнувшись и увидев себя через зеркало в кресле парикмахера-корейца недобритым, Женя спрашивает и сколько он проспал здесь.
— Минут сорок — сорок пять, — отвечает тот.
— Почему же вы меня не разбудили?
— Старая японская школа: нельзя будить клиента, если он за-снул.
— И спящего нельзя брить?
— Нельзя.
— А деньга за время сна берёте?
— А как же, и немалые.
— Ну тогда заканчивайте свою работу.
В результате всех этих задержек в парке он появляется уже далеко после полудня. Но на условленном месте никого не оказывается. Несколько раз прошёлся взад вперёд, поспрошал кое-кого из общих знакомых. Решил подняться повыше, в ущелье, где находилось водохранилище с водозаборником. Ему приходилось от Аллы слышать, что иногда она с подружками туда забирается, чтобы там можно без помех если не купаться, так загорать, и что добраться туда лучше всего на поезде детской железной дороги. Купил билет, дождался, когда подошёл паровозик с тремя вагончиками и направился к одному из них. Обогнав его, к подножкам подбегают два малыша — мальчик и девочка лет четырёх и семи.
— Погодите, дети, — раздаётся чей-то голос позади него. — Сейчас я подойду к вам, и мы вместе поднимемся...
Женя останавливается и оглядывается на этот голос. Его обладательницей оказывается довольно рослая дама роскошных форм, с красивым лицом, обрамлённым иссиня чёрными волосами. Сравнявшись с ним, она говорит ему:
— Не будете ли так любезны, чтобы помочь им?
— Сочту за честь! — отвечает он.
Поднимает на нижнюю подножку мальчика и помогает ему взо-браться на вагонную площадку. Потом то же делает с девочкой. По-сле чего подаёт руку даме:
— Пожалуйста, и вы.
А затем вскакивает сам.
— Вы то же вздумали проехаться? — спрашивает дама.
— Да, в детстве вот не пришлось, решил сейчас наверстать...
— Ну тогда составьте нам компанию, садитесь рядом с нами... Сколько времени займёт это путешествие? Не знаете?
— Пятнадцать минут.
— Ну и прекрасно. Смотрите дети в окошко, а мы с молодым че-ловеком поболтаем.
— Буду рад. Но, к сожалению, у меня будет только половина этого времени. На верхней остановке я сойду.
— Куда-то направляетесь? На гору, наверно?
— Нет, хочу проникнуть к водохранилищу, чтобы там позагорать и покупаться.
— Позагорать и покупаться, говорите? А нас с собой не возьмёте?
— Возьму, если вы не побоитесь оказаться вместе со мною в запретной зоне.
— В запретной? Люблю нарушать всё запретное!...
— Я там ни разу не был и знаю только направление, в котором следует идти.
— Ничего... Берёте?
— Попробуем...
Идти пришлось недолго. Лесная тропинка приводит их к изгороди из колючей проволоки.
— Но как же туда пройти? — спрашивает дама.
— Где-то тут неподалёку должна быть дыра... Пройдёмте немного дальше... Ну вот, что я вам говорил?
— А мы пролезем?
— С божьей и моей помощью, думаю, что да.
Сам он и дети на его руках эту преграду преодолевают без особых трудностей, а вот их мама едва только пытается поднять и просунуть ногу в отверстие между двумя рядами проволоки, ставит её обратно:
— Боюсь, как бы не порвать юбку. Что делать?
— Да, жаль будет испортить такую шикарную вещь, — соглашается Женя. — Слишком она уж широка и длинна. А что делать? Снять её, да и только. Всё равно это придётся сделать рано или поздно...
— Почему?
— Вы же не собираетесь сидеть у кромки воды в ней?
— Я об этом не думала как-то. Но сейчас понимаю, что делать мне этого не следовало бы.
— Почему?
— Почему, да по кочану!... Идите вперёд, оставьте меня здесь одну... Я сейчас сниму эту чёртову юбку, перелезу, надену её снова и догоню вас.
