благодарность», бешено задергалась на лавке, ягодицы и бедра начали конвульсивно сокращаться, а комнату огласил отчаянный крик. Сергей остановился, дав ей возможность проораться и прийти в себя.
«Разогревка» была закончена, о чем можно было судить по изрядно подрумянившейся попочке супруги. Она была ярко розового цвета. Можно было приступать к основной части нашей программы. А следующими по плану были розги.
4.
Вновь наступила моя очередь и, передав камеру Сереге, я тихонько, что бы Ирка ничего не заподозрила, вытащил из воды розгу. Выбрал для себя жесткую березовую. Пропустив ее через кулак, стряхнул с нее воду, и так же тихо подкрался к Ирине. Сергей в этот момент взял очень удачный ракурс, встав перед лицом жены, а также захватывая весь задний план вместе со мной. Забавно было наблюдать за сосредоточенным выражением лица супруги, которая тщетно пыталась определить свою дальнейшую участь, опираясь лишь на свой слух и интуицию... Но вряд ли интуиция могла ее подвести — больно сейчас, а будет еще больнее! И тело непроизвольно вздрагивало, наполняемое приливом сладкого возбуждения.
Розга со свистом рассекла воздух. Негромкий щелчок — а за ним вскрик Иры.
«Что, девочка, неожиданный сюрприз?» — думал я, в очередной раз резко, с силой посылая прут на округлые половинки. Снова вскрик, уже сильнее предыдущего. Ирка задергалась всем телом, ножки застучали по лавке, а руки тщетно рвались из привязи. Я, все более распаляясь, продолжил пороть ее с удвоенной энегией. После пятого или шестого удара Иришка начала кричать не переставая.
Сергей жестом руки показал мне остановиться, дать несчасной передышку. Тем более, свою десятку я отработал и подходила его очередь. Отложив в сторону розгу, я достал из кармана пузырек с нашатырем и понес его к лицу Ирины. Не хотелось чтобы она от боли утратила свой задор и энтузиазм. Иришка, красиво взмахнув гривой шикарных волос, встрепенулась, отвернув личико от вонючего пузырька. Сергей, тем временем, деловито похаживал вокруг лавки, со свистом рассекая воздух ивовым прутком, заставляя жену каждый раз нервно вздрагивать.
Первая пятерка не особенно проняла пообвыкшуюся уже Ирину. После каждого звонкого щелчка она лишь несильно выгибала спинку и с губ срывался сдавленный стон. Так и заскучать недолго!
«Давай — ка ее с оттяжкой!» — посоветовал я Сереге. Ирина, услышав это, тут же нервно заелозила на лавке. Взмах, тонкий свист, и гибкий хлыст плотно ложиться на упругие покрасневшие половинки. И в этот момент Сергей чуть тянет прутик на себя, оставляя на нежной коже небольшую царапину... Ирочка привычно выгибается вперед, но вдруг замирает в этой позе. Прекрасное личико искажается в гримасе жуткой боли, и с каждым мгновением оно меняется все сильнее. Это соль начала просачиваться в ранку. Негромкий сначала крик по нарастающей переходил в протяжный непрекращающейся визг.
— Ну наконец — то! А то заскучала совсем! — довольно констатировал Сергей — Получи — ка еще!
Прутик в его руке вновь мелодично свистнул в воздухе, и аккуратно лег на раскрасневшуюся попочку, оставив на ней еще одну яркую полоску. И вновь чуть заметное движение руки, награжденное через мгновение еще более сильным криком. Эффект от такой порки просто потрясающий! Но хорошенького понемножку, здесь главное не переборщить, поэтому жестом показываю Сереге пока остановиться. Он согласно кивает, потирая в кулаке упругую розгу. За ним еще три удара, и они должны хорошенько запомниться Иришке!
Приблизив объектив камеры с содрогающемуся от рыданий прелестному личику супруги, я нежно поправил шелковые пряди ее волос, и сладким ангельским голоском предложил:
— Выбирай, солнышко: или еще три ты получаешь с оттяжкой, или же шесть раз напрягаешь свою прелестную попочку!
Это означало то, что в момент удара Ирина должна была напрячь
