конвульсивно стиснуло его.
— Петя, милый! Это, восхитительно! Я, навеки Ваша восторженная поклонница. На всю оставшуюся жизнь! Мари, нам нужно срочно оповестить наших дам, о милом Петре. Они, будут в восторге от него.
— Завтра же я Мари, соберу их здесь. Ты будешь присутствовать?
— Маша! Неужели я откажусь от пылких ласк нашего милого Голиафа? Ни за что!
— Вот Петя для тебя и новое имя для нашего милого общения. Отныне, ты будешь у нас называться Голиафом.
— Хоть чертом, хоть дьяволом меня называйте! Лишь бы я мог иметь счастье любить Вас, мои милые, очаровательные дамы!
— Маша, как он мил! Его половой орган, почти в два раза больше члена, моего Александра. Я чувствую себя словно на небесах! Ах, Петя, я сейчас кончу! Быстрее двигайте им, милый! Вбивайте член, не жалейте меня! Ах! Как это чудесно! Петенька, я в восторге от Вашей любви! Вы неподражаемый мужчина! Боже! Ах! О-о-оу! А-а-а! Ах! Ах! Ах! О, господи!
Крича и содрогаясь, она запрокинула голову и конвульсивно изгибаясь под ним, неистово кончила. Она несомненно была нимфоманкой. Хотя он неутомимо и изобретательно любил их, до поздней ночи, перевернувшись в постели, она легла лицом к члену и держа его во рту, порою посасывая его во сне, проспала до утра. Прижавшись лицом к очаровательной груди Марии, он также спал с ее соском во рту.
На даче Быстрецовых, в обществе Александра Сергеевича, они застали сидящую в качалке томно побледневшую племянницу бывшего хозяина его дачи, юную Юленьку Севергину. Беспорядок в ее расстегнутой и слегка помятой одежде, свидетельствовал о том, что пользуясь уединением, Александр воспользовался удобным случаем и обольстил девушку.
— Юленька, милая! Как я рада видеть Вас! — Оживленно воскликнула Мария Сергеевна, после чего с укоризной посмотрела на брата. — Я вижу, Вы утомлены. Пойдемте, со мной, мне нужно с Вами срочно уединиться.
Поднявшись в ее спальню, она посмотрела на бледную девушку.
— Саша воспользовался моим отсутствием и совратил Вас?
— Нет, не успел! Но своими чувственными ласками, он едва не довел меня до обморока. Я ужасно утомлена ими.
Она, смущенно покраснела.
— Вы представляете, он долго-долго целовал и лизал мое интимное местечко. В общем своими волнующими ласками почти довел меня до обморока. Если бы не ваше внезапное посещение, он бы непременно воспользовался моим обмороком.
— Простите его милая Юленька!
— Кто этот импозантный, интересный мужчина. Он мне, смутно знаком.
— Это новый хозяин дачи Вашего дедушки, Петр Ерофеевич Балакирев.
— Он, что же, родственник известного композитора Балакирева? — С любопытством справилась у нее девушка.
Мария Сергеевна, рассмеялась.
— Нет, он лишь его однофамилец. Кстати, он так чудесно переоборудовал Вашу дачу. Она совершенно преобразилась.
— Простите за нескромный вопрос. Вы провели там ночь?
— Петр Ерофеевич, был так мил, что уступил нам с Еленой Осиповной отдельную спальню. Мы допоздна гуляли по саду, ужинали, чудесно отдохнули. Юленька, Вы непременно должны осмотреть ее.
Вы будете в восторге. Петр Ерофеевич, пригласил нас с Еленой продолжить наше милое общение, отобедать с ним. Мы немного погуляем в саду, немного отдохнем после обеда, всласть поболтаем.
— С удовольствием схожу с Вами, Мария Сергеевна. Я боюсь, если мы с Александром Сергеевичем сызнова останемся вдвоем, я могу не выдержать и поддаться ему.
— Нет, Юленька, тогда тебе определенно надо идти с нами к Петру Ерофеевичу.
Дача оказалась изумительной, к тому же необычайно уютной. Они действительно гуляли, затем ... утомленная утренним общение с Александром Сергеевичем, она отправилась в спальню немного отдохнуть. Что это за странные звуки доносятся из комнаты Петра Ерофеевича. Словно там протяжно стонет
