пыталась лучше разглядеть Госпожу. ... Сделать это было практически невозможно.
— Здравствуй Таня!
Голос был очень твердый, но в то же время не грубый.
— Я хочу домой!
— Зачем?
— Меня будут искать родители, милиция. Рано или поздно меня все-равно найдут
живую или мертвую. Вас всех посадят. Сволочи!
Женщина встала и подошла ближе. Теперь когда она стояла перед софитом она выглядела как точеный черный силуэт с отставленной в сторону рукой. В руке был зажат...
— А-а-а-а-а-а-а-а-й! Ы-ы-ы-ы-ы!
... стек. Как же больно! На глазах выступили слезы...
— Меня зовут Госпожа. Клиентов зовут господами и госпожами. Твою крестную зовут Королевский стрит. Обслугу зовут по их профессии и с добавлением слова уважаемый. Мы, ведь, воспитанные люди, не так-ли?
— Д-а-а-а-а!
— Теперь о том когда тебя найдут... Когда тебе удобно, хоть сегодня. Тебя задержит милиция за занятие проституцией. Бедные родители... Хочешь тебя покажут по телевизору сегодня вечером? Сюжет из жизни ночных бабочек Московского вокзала. Это будет промо-акцией к выходу твоего фильма. Правда, что у вас в общаге открыто торгуют порнушкой? Потом соседи, одноклассники.
Таня обескураженно молчала.
— Пойми, мы не изверги, но ты понравилась клиентам. Есть спрос — должно быть предложение. Поработаешь пару недель, заработаешь денег. Потом: хочешь оставайся — хочешь уходи. Таня понимала, что у нее нет выбора. Объяснять всем, что она не шлюха, что татуировку ей сделали насильно, деньги подарили, а фильм — монтаж... Лучше умереть сразу. Но самое главное, что она вдруг почувствовала, что эта новая
жизнь — ее. Несмотря на боль и унижения, которые она уже претерпела, и те которые еще претерпит, несмотря на воспитание и здравый смысл, она хотела остаться здесь. Хотела играть и выигрывать...
Госпожа протянула ей контракт и Таня, которую переполняло внизу внутреннее тепло, подписала его не читая. Впрочем, вряд-ли кто-нибудь мог прочесть в подобной ситуации эти несколько листов.
— Меня ищут родители.
— Не беспокойся. Все под контролем. Ты уже в Болгарии. Сергей, кажется так его зовут, забрал у родителей твои вещи. Ты послала или эс-эм-эску и оставила записку. Но, конечно, ты должна позвонить им как можно быстрее.
— Сергей никогда...
— Какая разница Сергей это был или нет? Твоя мать видела его мельком три месяца назад. Он даже не твой парень, просто единственный парень в группе. Вещи возьмешь потом в охране.
— Вы знали! Знали, что я соглашусь. Делали все так, как будто я шлюха.
Госпожа сделала шаг в сторону, и хотя Таня потеряла ее из вида, кожей спины она чувствовала, что та стоит совсем рядом. Ее лицо находилось совсем рядом с промежностью нанизанной на огромный фаллос девушки, и Таня невольно подумала как она сейчас выглядит со стороны: с похотливо раздвинутыми ногами и растянутой пиздой. Пальцы Госпожи скользнули по натянутым до предела большим половым губам, и вошли в ее вторую дырочку. Один? Два? Три? Таня плохо представляла свои новые размеры. Что-то (Неужели вся кисть?) надавило на узкую перегородку между до предела растянутым влагалищем и прямой кишкой. Таня покрылось испариной и еле
слышно застонала, давление сместилось чуть в сторону, тепло стало сильнее, так, что девушка не могла больше сдерживаться. Госпожа настраивала ее на звук, как радиоприемник, одним отставленным от кисти пальцем. Таня уже почти не соображала, что происходит, когда Госпожа одновременно ткнула куда-то внутрь отставленным
пальцем и одновременно дернула ее вверх. Подобно Мюнхаузену, вытащившему себя из болота за собственные волосы, девушка буквально подскочила на фаллосе, сотрясаемая бурным оргазмом.
— Разумеется. Ведь ты и есть шлюха!
Таня вспомнила эту улыбку, этот голос, и, особенно, эти пальцы. Еще осенью первокурсницы проходили профилактический медосмотр. Один врач,
