Удары продолжались. Через некоторое время (примерно еще ударов 15) мне стало больно, потом очень больно, потом больно настолько, что стало обидно, я начал стонать при каждом ударе, но удары не прекращались. Я почувствовал, что глаза наливаются слезами. Мне было больно и обидно, что тетка не шутила и на самом деле сечет меня, да еще так больно...
— Все понял?! — обратилась она ко мне, видимо, окончательно устав сечь мою задницу.
Я молчал, мне было обидно. Во рту пересохло, а к горлу подступил комок. Я чуть ли не плакал, но плакать не собирался, а предательская слеза уже скользила по щеке.
Она обошла меня, и, бросив мимолетный взгляд на мою сардельку, уставилась мне в глаза. Заметив мои мокрые глаза, она будто изменилась. Губки налились, на щечках появился румянец, глаза заблестели.
— Миленький, мой, маленький мой. Ну ты что? Тебе больно? Ну, прости меня, глупую тетку, прости, ну не плачь, ну я же пошутила.
Нечего себе шуточки! От ее слов я еле сдерживал себя чтобы не разреветься. Почему то я вспомнил детство и слова отца, который говорит матери, чтобы та не жалела меня иначе я разревусь еще больше.
Она нежно провела свое мягкой пухленькой ручкой по моей щеке, а затем, положив руку на шее, стала перебирать волосы на моем затылке. Ее губ... они очень красивые... я хочу их... я хочу их поцеловать... Она будто прочитав мои мысли приблизилась к моим губам и нежно-нежно прикоснулся к ним своими.
Ее вторая рука, легла мне на бедро, затем, погладив живот, стала спускаться к твердеющему члену. И вот мой член уже в ее руке. О, что это за сказка ее руки! Они такие нежные такие ласковые!
Поцеловав мои губы, она медленно сползает по мне, целуя сначала один, а затем другой сосок, затем живот, и вот уже ее губы напротив мой дубинки, нервно вздрагивающего от каждого ее поцелуя. Она не торопиться его брать в рот. Она, похоже, даже не собирается это делать. Ее руки нежно глядят мои пылающие ягодицы, а губки нежно прикасаются к тому месту, где ноги переходят в пах.
Мне сладко, мне очень сладко, я улетел, Мне очень хорошо!
Вдруг один ее пальчик проходит к моей дырочке в попке и начинает щекотать его, а ее язычок еле касается уздечки на члене. Член напрягся неимоверно.
У меня такое ощущение, что он сейчас взорвется. Тут она переходит опять за мое спину, опять какое-то шуршание. Она подходит ко мне вплотную, и я чувствую у себя на спине две горошины ее сосков, а попой чувствую укольчики от ее выбритой киски. Руки обнимают меня, и соскальзывая с груди, затем лаская живот, тянуться к члену и обхвати его обеими руками медленно натягивают кожу сначала вверх а затем вниз, еще раз вниз и опять вверх... затем на члене остается только одна рука, а вторая гладит попу и опять подходит к дырочке.
Рука, которая дрочит член, начинает двигаться быстрее, а пальчик уже почти пошел в попу. Я улетаю. Я кончаю, но нет! НЕТ! Что же это! Перед самым моментом, когда я уже собирался кончить, она резко отскакивает от меня. Я напрягаю пресс, я пытаюсь кончить, моя задница бьется в конвульсиях, я стону, реву, вою, но кончить мне не удается.
— Пожалуйста, дайте мне кончить, пожалуйста, я Вас умоляю, я сделаю все что угодно — бормочу я ей.
— Еще чего! — говорит она, звонко смеясь — Чтобы ты обгадил мне все полы, как ты обгадил потолки. Впрочем, если можешь — кончай!
Она обходит меня, и садиться передо мной на кресло. Достает из пачки тонкую сигаретку и закуривает, пуская на меня клубы ароматного дыма.
Я безумной хочу кончить! Я готов даже лишиться жизни ради этого, я готов на все! Подняв ногу я пытаюсь дотянуться внутренней стороной бедра до члена и кончить, но у меня не чего не получается.
Соседка хохочет. Ее явно забавляют мои страдания! Она становиться на четвереньки и открывает рот и показывает быстродвигающейся язык, как бы приглашая ... засунуть мой член к ней в рот.
Я пытаюсь
