В очередной раз, поссорившись со всеми друзьями, совершенно не зная, куда себя деть, в этот вечер я остался один. Как всегда в таких случаях, на меня вечером навалилась хандра, от которой часто приходилось спасаться, покупая бутылку-другую вина, а затем выпивать его в одиночестве.
И в этот раз, все было тоже ужасно плохо. По телевизору показывали какую-то жуткую муть, причем она шла сразу по всем каналам. Вот я и решил, несмотря на «финансовый кризис», сходить в магазин, чтобы как всегда в таких случаях — купить себе бутылку вина.
Выходя из магазина, я услышал робкий, стыдливо дрожащий женский голос.
— Простите, мужчина, Вам... Вы, ничего не хотите?
Глупый вопрос. Конечно, хочу! И очень много. Но, мало ли, кто чего хочет? Хотеть, конечно, не вредно, даже полезно. Но, увы, наши желания почти всегда не совпадают с реальными возможностями».
Я сразу понял, о чем идет речь. Если бы вопрос был задан вызывающим тоном, я просто бы не ответил на него. Но голос женщины прозвучал застенчиво и очень непрофессионально.
— Сколько Вы возьмете с меня? — Прямо спросил я у женщины. — Имейте в виду, много я Вам дать не могу. Я, сам не богат.
— У меня дома голодные дети, — опустив голову, едва слышно ответила она. Если Вы дадите для них что-нибудь покушать, этого будет достаточно. Они уже второй день очень голодны, а я ничем не могу им помочь. Вот вышла на улицу в первый раз. И решилась обратиться к Вам. У Вас лицо порядочного, внушающего доверия, доброго человека.
— О, господи! Немедленно пойдемте со мной. — Подхватив женщину под руку я быстро повел к себе домой.
Войдя в квартиру, даже не раздевшись, я мгновенно бросился к холодильнику и выгреб из него все, что было.
— Забирайте все, — показал я ей на ворох банок, свертков и пакетов. Где Вы живете? Пойдемте, я Вас провожу. Сейчас по вечерам одиноким женщинам ходить не безопасно.
Со слезами на глазах она растерянно смотрела на ворох вываленных из холодильника продуктов.
— А как же Вы? Вы же отдали мне все? — Растерянно спросила она, глядя на раскрытый пустой холодильник.
— Это уже не Ваше дело! — Боясь, что сейчас разревусь от жалости к ней, — грубовато ответил я. Не маленький, как нибудь, перебьюсь. Пойдемте к Вам. Где Вы живете?
Схватив мою руку, она благодарно припала к ней губами.
— Вы что! Не смейте унижаться!
В глазах женщины была такая безграничная признательность, что от злости я чуть не ахнул по стене кулаком.
— Господи, — подумал я с тоской, — до чего же довели людей сволочи!
— Спасибо Вам! — воскликнула она. И стыдливо опустив глаза вниз, тихо добавила: — «Я не останусь перед Вами в долгу».
— А вот это уже лишнее! Пойдемте же, наконец, пока я не передумал!
Сгрузив все в дорожную сумку, закрыв квартиру, мы пошли к ней домой.
В ее квартире было тепло и уютно. По обстановке, коврам и висящей на вешалке одежде, я понял, что в этом доме еще недавно был прочный достаток. Но, не заметил присутствия мужчины. Ничто не напоминало здесь о мужчине. Не было даже пепельницы. И когда я от волнения закурил, женщина подала мне блюдечко. Но я не стал ни о чем ее спрашивать. Зачем? И так все было ясно.
Когда дети сели за стол и обжигаясь от нетерпения, принялись есть макароны с тушенкой, которые им быстро приготовила мать, из принесенных нами припасов, я засобирался назад. Мне было больно смотреть на это. Она вышла вслед в прихожую и молча начала одеваться.
— А это зачем? — спросил я, — я же сказал, что не нуждаюсь в Вашей благодарности.
Не отвечая мне, она молча оделась и крикнула детям: — «Я провожу дядю и скоро вернусь! А Вы пока кушайте, а затем ложитесь спать». И, вышла вслед за мной. Взяв ее под руку, я пошел домой.
Рука женщины даже сквозь пальто была тонкой и нежной. Я шел рядом с ней, незаметно разглядывая лицо,
