— Направим струйку сюда, в горшочек, — улыбнулась я, приподняв Саше писюнчик.
— А я думала, только малыши пускают струйку во время детских процедур, — заметила Настя, — Наш Павлик ох как любит этим заниматься. И Максимка устраивал фонтаны на пеленальном столе в грудном возрасте. Но от восьмилетнего я такого, если честно, не ожидала.
— От него сегодня всего можно ожидать, — засмеялась я.
— Такой забавный фонтанчик, — улыбнулась Настя.
— И не говори, — согласилась я, — Мне тоже так смешно смотреть на эту струйку у мальчишки между ножек.
— А ты, Олька, молодец, не растерялась, — сказала Настя, — Сразу сунула ему горшок.
— Все равно успел намочить марлю, — вздохнула я, — А вот простынки похоже остались сухими.
Я просунула руку под марлю. Там и вправду было сухо.
— Ну что, Саша? — с насмешливой улыбкой обратилась я к мальчишке, стряхивая с его писюнчика последние капли, — Показал Насте, как ты умеешь пускать фонтан между ножек?
— Допустим, фонтанчиком из писульки меня не удивишь, — сказала Настя, — У моей Оксаны целых два маленьких фонтанщика.
Мы с Настей дружно засмеялись.
— Не передумала пеленать мальчишку? — спросила она, пощупав марлю у Саши под попой, — Смотри, как он замочил подгузник. Придется заменить эту марлю новой.
— Где я тебе новую марлю возьму? — недовольно сказала я, — Давай обернем этой, мокрой. Он же сам на нее пописал.
— Даже не знаю, — неуверенно сказала Настя, снова пощупав мокрую марлю.
— Ничего страшного, — улыбнулась я, — Пусть полежит мокрым в наказание за свое упрямство. Когда просили сходить на горшок по маленькому, он упирался. А сейчас решил устроить показательные выступления по водному спорту.
— Хорошо, — согласилась Настя, — Запеленаю так, раз ты хочешь наказать мальчишку.
Настя слегка раздвинула Саше ноги.
— Проводишь нижний конец подгузника малышу между ножек и прикрываешь ребенка спереди, — сказала она, комментируя свои действия, — Только мальчикам перед этим полагается задрать вверх писульку. Вот так. Придерживаем, чтобы смотрела вверх, и накрываем марлечкой.
— Так смешно наблюдать, как ты возишься с мальчишкой, — улыбнулась я.
— И мне тоже так смешно, — призналась Настя, продолжая быстро и ловко заворачивать Сашу в первую простынку, — Никогда не думала, что придется пеленать восьмилетнего ребенка.
— Запеленай его поплотнее, — попросила я.
— Вот так? — вопросительно посмотрела на меня Настя, туго затянув простыню.
— Ага, — кивнула я.
Вслед за первой простынкой Настя быстро обернула Сашу второй.
— Всё! — сообщила она, показав рукой на аккуратный сверток, из которого торчала только Сашина голова, — Запеленали.
— Такой хорошенький! — улыбнулась я, — Карапузу только чепчика сейчас не хватает.
— Можно повязать косынку, — предложила Настя.
— Мальчику? — удивилась я.
— Ну да, — кивнула Настя, — Наш Павлик часто носит косынку. Особенно после купания — чтоб голова не простыла.
— Сейчас поищу ему косынку, — сказала я, направившись к комоду.
После недолгих поисков в верхнем ящике комода я обнаружила там хэбэшную детскую косынку — тоже белую в горошек, как и Сашины «пеленки».
— Ой, какая прелесть, — улыбнулась Настя, — Так подходит к этим пеленкам.
Я засмеялась и, сложив косынку треугольником, аккуратно повязала ее Саше, по детски завязав сзади.
— Так сколько, Олька, твоему малышу? — шутливо поинтересовалась Настя, — Восемь лет? Или восемь месяцев?
... Конечно месяцев! — засмеялась я, — Разве восьмилетних так пеленают? Только грудных
