предоставляли друг другу достаточную свободу, которой, впрочем, не злоупотребляли.
Меня за кавалера и ухажера не считали. Это вполне соответствовало истине, потому что последний раз мы с Машкой занимались любовью года четыре назад, и то ясно осознавая, что это не слишком интересно. Потом же грубым плотским удовольствиям мы предпочитали удовольствия духовные, более изощренные, недоступные большинству людей.
Однако сегодня другое дело. К этому дню мы готовились две недели, накапливая в себе энергию. Мы соблюдали диету, не смотрели телевизор, ели всякие снадобья и непрерывно медитировали. И мы собирались заняться сексом. Но не просто так. Мы хотели поменяться телами.
Такого, скорее всего, до нас никто не проделывал. Ни один мужчина не в силах даже представить себе, что такое женский оргазм, и ни одна женщина не знает, что чувствует мужчина. Различия мужского и женского начала в момент их слияния можно описывать без конца, но на разных языках и без малейшей надежды на взаимопонимание. Мужчина женщину до конца никогда не поймет, и женщина мужчину тоже. А хотелось бы. Это будет пик наслаждений, фонтан, взрыв чувственности, после которого мои исследования в области человеческой сексуальности можно считать законченными.
— Ну, начнем?
Машка вошла в комнату и села напротив меня, скрестив ноги. На ней был ярко-красный спортивный купальник и тонкие черные колготки, на плечи она набросила темно-синий махровый халат.
— Ты сегодня необычайно сексуальна. — Я слегка поклонился, выдав комплимент.
Она засмеялась и закрыла глаза. Я сел в позу лотоса и последовал ее примеру. Перед моим внутренним взором возникло привычное ничто. Это ничто было маленьким, как маковое зернышко, лежащее в глубине моего сознания. Тихонько, словно боясь спугнуть, я потянулся к нему, коснулся, и зернышко взорвалось безумным хаосом различных образов. Оно отбросило меня от себя, оставит лишь ощущение блаженства.
Так и должно быть. От первого прикосновения зернышко выросло и приблизилось. Я снова потянулся к нему, и снова получил мощный наплыв каких-то хаотических, как в сюрреалистическом сне, образов. Но зернышко опять выросло.
Примерно через полчаса я сумел полностью погрузиться в ничто. Я сам стал ничем. Абсолютная пустота и покой окружали со всех сторон, и в этой безграничной пустоте оставалось только мое собственное, бесконечно расширившееся сознание. Тогда из пустоты я ощупал внутренним взором свое тело и медленно-медленно лег на спину на циновку.
Теперь я как личность существовал отдельно, а весь мир, в том числе и тело, отдельно. Я чувствовал, что это тело мое, но только потому, что сознание заполняло его, как вода заполняет сосуд. И я стал потихоньку вытаскивать сознание из тела.
Начал с ног. Казалось, что мышцы стекают, как вода, настолько они расслабились. Но вот сознание вышло из икроножной мышцы, и она несколько раз непроизвольно сократилась, точно так же, как непроизвольно дергаются лапки лягушки на электрической батарее. Я потянул сознание дальше. Я чувствовал, как все тело задергалось мелкими судорогами, но абсолютно не придал этому значения. Любая мышца пару раз сокращается при снятии контроля.
Судороги прекратились. Теперь я полностью свернул самого себя где-то в районе горла. Сердце билось ровно, дыхание было очень медленным и поверхностным. И тут я оборвал последнюю нить, глубоко вздохнул и выплюнул сознание из тела. Пролетев по трубе собственного позвоночника, микроскопическая горошина души выскочила через темя и, подпрыгнув, повисла в метре над полом. Не открывая глаз, я видел внизу свое собственное мертвенно-бледное лицо.
Внутреннее зрение стабилизировалось. Теперь рядом со своим телом я отчетливо увидел женщину, так же лежащую на полу. По ее телу пробегали мелкие судорожные сокращения, и вдруг над теменем возник свет, который мгновенно
