преобразовался в мягкое облачко, всплывшее к потолку. Половина дела сделана. Ног и рук у меня не было, ходить я, конечно, не мог. Воля — единственное ... оставшееся средство передвижения. Усилием воли я представил себя каплей воды, плавно перетекающей из сосуда в сосуд и медленно, очень медленно, как в вязкую жидкость, стал вдавливать серебристое облако сознания в затылок женского тела. Оно сопротивлялось, не давало возможности соединиться, отторгало меня, как капля масла отторгает воду, но если найти единственную точку входа, оно подчинится. И точно, в женском теле будто что-то хрустнуло, и я по колени провалился в незнакомую среду.
Мысленно извиваясь, как извиваются, влезая в узкий спальный мешок, я вдавил себя в тело и пропихнул сознание во все органы. Внутри еще раз что-то хрустнуло, и я почувствовал, как бьется сердце. Нормально. Я вдохнул. Воздух с шумом вошел в легкие.
— Системы в норме, — констатировал я, — начинаем полет.
Полежав еще немного и отдохнув, я открыл глаза. И увидел свет. Тело слушалось. Сконцентрировавшись, я попытался согнуть ногу. Для этого пришлось давать команду отдельно каждой мышце, совершенно не полагаясь на рефлексы, которые у нормального человека миллионы лет впечатывались в генетическую память.
Я попытался пошевелиться, легонько сгибая пальцы, локти, вращая головой. Тело отвечало, как механическая кукла, но отвечало. И на том спасибо. Очень-очень плавно перевернувшись на живот, я встал на четвереньки и сел на колени. Мышечный контроль становился все глубже и глубже, появилось осознание, согнута или разогнута рука, напряжена или расслаблена мышца, однако ни кожная чувствительность, ни общая картина тела не приходили. Казалось, будто меня запихнули внутрь безжизненного механического робота. Такое ощущение было один раз после того, как я получил сильный удар током. Руку не парализовало, она продолжала двигаться, но не выдавала абсолютно никаких ощущений, даже не болела. Я с ужасом смотрел, как она из части меня самого превратилась в нечто чужеродное, а потом долго бил ее о жесткую щетку, надеясь вернуть чувствительность. Попробуем тот же прием.
Для начала пришлось легонько стукнуть рукой о циновку. На этот раз я ничего не почувствовал, и потер ладони о маты сильнее. Никакого результата. Нет, так дело не пойдет. Тут я еще раз вспомнил о своем давнишнем знакомстве с электричеством. Один удар парализовал меня, так может другой произведет обратный эффект? Только нужно, чтобы удар был высоким напряжением, но не смертельный.
Боясь встать, я ползком выбрался в холл, где у Машки стоял маленький черно-белый телевизор и зубами отковырял заднюю крышку, затем включил его, выдернул шнур из розетки и, стиснув зубы, чтобы не прикусить язык, сунул палец внутрь. Сейчас меня стукнет остаточным зарядом конденсаторов.
Удар получился и в самом деле не слабый, но по причине малой емкости телевизора безопасный. Я с грохотом отлетел в противоположный угол и пребольно стукнулся локтем. Резкое ощущение боли на мгновение затмило все мысли, а затем я почувствовал все тело. Только тело было не мое. Сантиметр за сантиметром внутренним взором я ощупывал его, сравнивая его со старым. Самое сильное отличие состояло в том, что центр тяжести заметно сместился вниз. В мужском теле основная масса мышц находится на уровне груди и плеч, поэтому у мужика при движении заносит в основном плечи и торс. Здесь же основной вес собрался, извините, на уровне...
Я потихоньку встал и повертел этим самым местом. Так и есть. И, вдобавок, это тело инертнее. К нему надо приспособиться, чтобы не налетать на все углы. Оно, конечно, по весу легче, но и мышцы слабее, а значит их напряжение должно быть больше. Это и создает ощущение тяжести. Будем привыкать.
Я сделал (сделала?) два шага и подошел (подошла?) к зеркалу. Оставаясь в душе мужчиной, я с мужской точки зрения оценил себя
