половинками.
Последними были мои бедра — дальше крем подошел к концу, да и желание продолжать тоже.
— Гладенький, совсем гладенький, — замурлыкали довольные результатом парикмахерши, массируя и ублажая каждую клеточку моего тела между пупком и коленями.
— А теперь обещанный подарок, — сказал неутомимый ребенок и буквально свернулся клубочком вокруг занемевшего от такого внимания кумира.
— Писенок-ребятенок, игрушечка моя, — приговаривала девочка, гладя пальчиками упругий ствол и, время от времени, жадно облизывая головку с деликатным причмокиванием.
Мамочка не смогла выдержать такого зрелища и в очередной раз пережила сход лавины в заповедном ущелье, судорожно зажимая рукой стыдные потоки влаги.
Теперь и мне это стало невыносимо — я скрипнул зубами и грубо плеснул давно рвущейся наружу мужской субстанцией прямо на губы прильнувшему к рычагу чувственности котенку.
— Да... да, мой хулиганчик, отдай это мне, отдай это мне все, — пролепетала девочка и, подложив ладошку, принялась зацеловывать столбик по всей длине, слизывая еще долго истекающий бальзам.
Из ее девственной вагинки на мою грудь спадали густые и теплые капли наконец реализованного желания.
Мой измученный читатель, ты, конечно, хочешь узнать, что же было потом. А потом ничего и не было, то есть, пока ничего не было, потому что именно в эту минуту я лежу в объятиях двух нежных фей, слушаю их сонное посапывание и жду, когда же, наконец, отрастет все то, что они сбрили — ибо не могу же я в таком виде жить дальше!
e-mail автора: postbox-48@yandex.ru
