время появились Амбал и Водила. Они встали рядом, с интересом наблюдая за мной. Водила наклонился, чтобы лучше рассмотреть, в каком состоянии находится мой член. «Ах, вон как», — произнёс он задумчиво. «Ты предпочёл бы напильником?», весело поинтересовался Амбал. «Да. Надфиль со свечкой...», — не поняв юмора, ответил Водила.
Возможно, Щуплый подустал и стал дёргать слабее, но вскоре даже резкие натяжения шнурка, причинявшие сильную боль, начали усиливать возбуждение. Я старался поддаться этим «ласкам». Приближаясь к оргазму, член икал, пытаясь надуться. Это вызывало тупую боль в нём, отдававшуюся в животе. Наконец, гладя очередной раз мой член, Щуплый немного перестарался. Я почувствовал, как на меня медленно набегает оргазм и наклонил голову, подаваясь вперёд. Щуплый понял происходящее. Он придержал меня за локоть и начал резко дёргать за шнурок изо всей силы. Игнорируя боль, волна оргазма плавно накатила на меня. В промежности и даже в животе стало горячо. Наконец я начал брызгать спермой длинными зарядами, при каждом из которых всё сжималось у меня внутри. Сперма всё-таки нашла себе выход и начала капать на траву. Увидав первые капли, Щуплый бросил шнурок. Мой член повис между ног, продолжив выдавать сперму. Последние заряды слились в один длинный спазм. Согнувшись, я сел на пятки.
Водила и Амбал засуетились в кабине фургона. Амбал вылез из неё с тряпкой и мотком верёвки в руках. Он бросил их в кузов и вопросительно посмотрел на Щуплого, который покачал на это головой. «Я поеду с ним». Амбал пожал плечами и вернулся в кабину. Щуплый помог мне встать и залезть в кузов. Дверь тут же захлопнулась. Кузов погрузился в полумрак. Утренний свет пробивался лишь через щели в дверях и два маленьких оконца по обеим сторонам, закрашенные снаружи краской. Не зажигая севший светильник, Щуплый начал возится с тюками, сооружая из них широкий помост. Он стянул с себя брюки, потом положил меня спиной на тюки. Я упёрся ступнями, согнув колени. А Щуплый запрокинул мою голову так, чтобы она свесилась с помоста. Когда он встал на колени и, взяв за плечи, расположил моё тело по-удобнее, я догадался, чего он хочет и широко открыл рот.
Когда Щуплый приблизил свой член к моему рту, я высунул язык и лопатой положил его на головку. Я старался активно работать губами и языком, двигаясь во всех направлениях. Щуплый же, опираясь одной рукой, другой натягивал кожу на члене, не вводя его слишком глубоко. Кончая, он прижал головку к моему языку, чуть не вызвав рвотный рефлекс. Сперма брызнула мне в рот, я сжал язык, выталкивая её наружу так, чтобы она потекла по лицу. Щуплый отстранился. Я свернулся калачиком на тюках.
Спустя некоторое время меня передёрнуло от неожиданного прикосновения его руки. Щуплый провёл ладонью по моему бедру. «Ты раньше трахался с парнями?», — спросил он почти отеческим тоном. Отойдя от испуга, я мысленно подметил свою ошибку. Чтобы они подобрели, мне нужно ублажить их раза три-четыре. «Нет. Никогда». «А где научился сосать?». «Было дело». «Сколько вас было?». «Трое». «А заводилой был, конечно, ты?»... Он долго ещё выспрашивал у меня разные интимные подробности. Этот разговор тоже был мучительной пыткой. Наконец он отстал. По тону его голоса мне показалось, что он остался разочарован.
Пара минут прошла в тишине. Потом я повернулся к нему. «Что со мной будет?». Он выдержал паузу, словно прикидывая варианты и выбирая вероятный. «Ты слишком много видел». Горький ком вдруг подкатил к горлу. Я отвернулся к стене и заревел, как ребёнок.
Мы ехали довольно долго сперва по шоссе, потом по колдобинам. За это время я успел немного успокоиться, собравшись с мыслями. Когда мы приехали, я поспешил вылезти из фургона вместе с Щуплым, чтобы успеть осмотреться. Нужно было сориентироваться, в какую сторону бежать при случае. Фургон остановился посреди заброшенной деревни. Окна покосившихся домов были
