— Теперь помой ножки и ягодички, — подсказала Оля Ксюше.
Ксюша принялась протирать мне намыленной тряпочкой ноги и попу.
— Кажется, везде намылила, — сообщила она Оле через минуту.
— Тогда смывай мыло, — сказала Оля, — Возьми чистую тряпочку, намочи в воде и везде протри. Каждый укромный уголок у малыша между ножек.
Ксюша намочила в воде новую тряпочку и начала протирать мне попу. Она как будто специально делала все очень медленно, чтобы подольше помучить меня щекоткой.
— Отовсюду смыла мыло? — спросила Оля через пару минут, — Тогда опускаем Сашины ножки вниз.
Оля опустила мне вниз ноги и тут же сильно прижала их к столу.
— Снова бери намыленную тряпочку, — попросила она двоюродную сестру, — Надо помыть карапузу животик. Всё, что ниже пупка.
Ксюша принялась намыливать мне холодной тряпочкой живот, постепенно спускаясь все ниже и ниже.
— Чей это маленький писюнчик? — неожиданно засмеялась она, бесцеремонно приподняв мне письку, — Вот этого голенького мальчика?
Я густо покраснел, не зная куда деться от смущения.
— Такой забавный тоненький хоботок! — засмеялась Ксюша, — Сейчас мы его как следует помоем.
Хихикающая Ксюша принялась щекотно намыливать мне письку своей тряпочкой.
— Ага, оботри мальчишке писульку со всех сторон, — улыбнулась Оля.
Я с трудом терпел Ксюшины манипуляции с моей писькой. Мучивший меня позыв писать сразу стал таким острым, что я чуть не пустил струю.
— Такое впечатление, что сейчас пустит струйку, — улыбнулась Ксюша, словно читая мои мысли.
— Я тоже заметила, — согласилась Оля, — Посмотри, как у карапуза напряглась писулька. Кстати, у нашего Андрюши фонтаны во время подмывания — это обычное явление. Особенно он любит писать, когда его мажут между ножек детским кремом.
— Представляю, — засмеялась Наташа и вслед за ней остальные девушки.
— Медсестра нам сказала, что все малыши это делают, — сообщила Оля, — Особенно мальчики.
— А к семилетним это тоже относится? — со смехом поинтересовалась Ксюша.
— От Саши сегодня всего можно ожидать, — заметила Наташа и все засмеялись.
— Хорошенько оботри мальчишке вокруг писульки, — подсказала Ксюше Оля, — Особенно снизу, где яички. Ага, вот так. А теперь можешь брать чистую тряпочку и смывать отовсюду мыло.
Ксюша поменяла намыленную тряпочку на чистую и начала протирать мне живот.
— Потерпи еще немножко, — ласково сказала она мне, — Надо отовсюду смыть мыло.
Холодная тряпочка заскользила по моему лобку. Дрожа от мучительной щекотки, я из последних сил боролся с нестерпимым позывом писать.
— Ну вот и все! — объявила Ксюша, прекратив наконец меня мучить, — Наверное надо снова помазать карапуза кремом от опрелостей?
— И так столько крема на Сашу потратили, — хмыкнула Оля, — Знаешь, какой он дорогой? Лучше возьми вот это детское масло.
— У Ольки все есть, — засмеялась Наташа, — Что бы я сегодня без нее делала.
Оля протянула Ксюше небольшую бутылку с прозрачной жидкостью.
— Давай я сразу задеру мальчишке ножки, — сказала она, уложив меня в знакомую беззащитную позу, — Будем делать все в том же порядке, как при подмывании.
— Понятно, — кивнула Ксюша, — Хочешь, чтобы я снова начала с попы?
— Правильно, — улыбнулась Оля, — Сначала попу. Потом хорошенько помажь мошонку. И после этого займись карапузом спереди.
Ксюша нерешительно открыла бутылку с детским маслом.
— Просто полей из бутылочки, — подсказала Оля, — А потом размажешь везде масло.
Я почувствовал, как что-то полилось мне между ягодиц.
— Проведи одним пальцем между ягодичками, — подсказала Ксюше Оля, — Вот
