— улыбнулась Лена, — Ну что ты стоишь? Намыливай тряпочку и начинай мыть ребенку попу.
Света сполоснула и намылила белую тряпочку. Неожиданное холодное прикосновение между ягодиц заставило меня вздрогнуть.
— Вот так, вверх и вниз, — приговаривала Лена, — Не забывай про маленькую детскую дырочку.
Посвятив полминуты моей попе, Света вопросительно посмотрела на подругу.
— Чего ты ждешь? — улыбнулась Лена, — Вытирай везде, где у ребенка грязно: внутреннюю сторону бедер, за яичками...
Я поежился, почувствовав, как холодная тряпочка коснулась моей мошонки.
— Как сразу заерзал! — засмеялась ... Света, нестерпимо щекотно намыливая мне мошонку, — Мы теперь знаем все Мишины щекотные места.
— Тщательно оботри мальчишке мошонку со всех сторон, — сказала Лена, — Чтобы у ребенка было мыло в каждом укромном уголке между ножек.
Помучив меня еще минуту, Света принялась так же щекотно протирать мне бедра.
— Попу помыла, — сказала она, — Сейчас протру там мокрой тряпочкой, чтобы смыть мыло.
— Лучше сложи тряпочку по другому и протри чистой стороной ножки, — попросила Лена, — Везде, где мокро.
Света начала мыть мне ноги.
— Теперь я опущу ребенку ножки вниз, — сказала Лена, — Чтобы ты протерла его этой же намыленной тряпочкой спереди.
Лена опустила мне ноги вниз и тут же распластала на столе: так что я не мог пошевелиться.
— Протирай все, что ниже пупка, — сказала она Свете.
Намыленная тряпочка в Светиной руке заскользила по моему животу, спускаясь все ниже. Я почувствовал, что покрываюсь гусиной кожей от сильной щекотки.
— Такая нежная гладкая кожа, — с улыбкой заметила Света, щекотно протирая мне лобок, — Как у Катиного девятимесячного малыша.
— И точно так же, как Катин Сережа, писает и какает в штанишки! — добавила Лена.
Услышав очередное сравнение с девятимесячным Сережей, я обиженно поджал губы.
— Ой, а что тут у нас? — неожиданно засмеялась Света, — Чья это маленькая писулька? Сейчас мы ее тоже помоем. Маленьким мальчикам всегда надо тщательно мыть писульку. Особенно тем, кто писает в штанишки.
— Я не маленький! — огрызнулся я, недовольный, что Света разговаривает со мной, как с малышом.
— А кто уже второй раз за сегодня намочил штанишки? — засмеялась Лена, — Еще и обкакался впридачу!
Света засмеялась вместе с Леной.
— Обведи тряпочкой вокруг, — подсказала Лена, — Ага, вот так. И мошонку тоже протри.
Посвятив моей письке с мошонкой еще полминуты, Света положила тряпочку на стол.
— Возьми третью тряпочку, — попросила Лена, — Ага, вот эту, чистую. Намочи и смой карапузу отовсюду мыло.
Света снова принялась протирать мне низ живота и лобок. Ей пришлось повторить это несколько раз, чтобы полностью смыть мыло.
— Снова задираем ножки! — объявила Лена, — Сейчас займешься Мишиной попой.
Очутившись в знакомой беззащитной позе с прижатыми к животу коленкаи, я чуть не заплакал от обиды и беспомощности. Несколько минут Света щекотно протирала меня холодной мокрой тряпочкой, чтобы смыть мыло. Наконец Лена опустила мои ноги вниз и я вздохнул с облегчением.
— Помазать детским маслицем? — спросила Света.
— Давай в этот раз не маслом, а вазелином, — предложила Лена, — У Мишиной мамы он тоже есть.
Лена протянула Свете белую баночку и та принялась нестерпимо щекотно мазать меня между ног детским вазелином. Я недоумевал, почему она делает это так долго, особенно когда Лена задрала мне ноги вверх, чтобы Света помазала попу и мошонку. Догадавшись, что девушка попросту дразнит меня щекоткой, я чуть не заплакал от обиды.
— Так нравится смотреть, как карапуз дрыгает ножками! — хихикала Света.
— Хватит там
