литературным творчеством» Разумеется, «вспоминать» хотелось не о том, как было, а «что могло бы случиться».
Я запустил Word и задумался, вспоминая, как попал в ту детскую больницу. Я помнил, как меня привезли туда ночью на скорой после сильного приступа кашля. У меня было довольно запущенное воспаление легких. В обычных палатах не было мест и меня положили в палату для ясельных малышей. Впрочем ночью эта палата ничем не выделялась. Да и мне было совсем не важно куда меня отправили. По сравнению с тем, что забрали в первый раз от родителей. Насильно.
Ночью в палате было сравнительно тихо. Все ее обитатели спали. Кроме меня разумеется. Я маялся на кровати, тихонько всхлипывая. Под утро я все же заснул. Беспокойный, полный кошмаров сон длился всего несколько часов. С наступлением утра спать стало просто невозможно — в палате стоял непрерывный детский рёв.
Я нажал Enter, начиная новый абзац. Пора было переходить к фикшну. Так от чего я проснулся? От рёва малышей? А вот и нет.
Я проснулся от сильного позыва писать. Быстро вскочив с постели, я побежал к двери в коридор, чтобы найти там, в коридоре, туалет. Однако у двери меня ждал первый сюрприз. Она была заперта на ключ. Подумав, что туалет должен быть где-то внутри, я приступил к его поискам. Сама палата состояла из двух комнат. В первой, знакомой мне комнате были только кровати. Обстановка второй комнаты была более разнообразной. Там была раковина, небольшая ванна с душем, куча шкафчиков разного размера и два больших пеленальных стола, как в детской поликлинике. Двери в туалет во второй комнате я так и не нашел.
Я растерянно оглянулся по сторонам, пытаясь понять ситуацию с туалетом. Очень сильно хотелось по-маленькому и я не знал, сколько еще смогу терпеть.
— Что ты тут делаешь? — неожиданно раздался молодой женский голос за моей спиной.
Обернувшись, я увидел двух девушек в белых халатах. Одной было на вид лет 25, а вторая была совсем юной — лет 18—19, не больше.
— Почему не в постели? — строго спросила меня старшая медсестра, — Иди ложись. Рано еще.
Конечно по прошествии почти двух десятилетий я не помнил имен медсестер из той детской больнице. Впрочем, с литературной точки зрения это было не важно. «Назовем старшую Леной, а младшую Олей» — решил я. К Ленам я был неравнодушен в школе, а к Олям — в институте.
— Чего ты в такую рань бродишь по палате? — спросила Лена
Я покраснел и смущенно признался, что хочу в туалет.
— Сейчас я принесу тебе горшок, — улыбнулась Лена.
— Горшок? — удивился я.
— Объясни ему, Ленка, — засмеялась младшая медсестра.
— У нас в палате все пользуются горшками, — начала объяснять Лена, — Малышам ясельного возраста в туалет еще рано, а такого большого, как ты, никто туда водить не будеть. У нас без тебя, Витя, забот хватает. Только успевай менять малышам мокрые подгузники с ползунками.
— Так я сам, — непонимающе посмотрел я на медсестру, — Только у вас дверь закрыта.
— Дверь у нас закрыта потому, что детям запрещено выходить из палаты, — объяснила Оля, — Мы ни для кого не делаем исключений. Даже для детей постарше, как ты.
Лена подошла к одному из шкафов и достала оттуда салатовый детский горшок.
— Придется тебе у нас пользоваться горшком, — сказала она, поставив горшок у моих ног, — Снимай штанишки и писай. Или ты хочешь по-большому?
Густо покраснев, я смущенно опустил взгляд.
— Оставь мальчишку в покое, — засмеялась Оля, — Посмотри, как он покраснел от твоих вопросов. Давай выйдем, а то он стесняется.
— И что, каждый раз теперь куда-то выходить, когда его величество соизволит пописать? — проворчала Лена, — Подумаешь, при нас сходит на горшок. Как будто мы ни разу не видели, как маленькие мальчики пускают струйку.
Несмотря на Ленино
