работу без трусиков, а на удивление мужа отвечать, что ей там что-то натёрло, и такое «упущение» — для профилактики.
Она присылала мне свои фотки, где ласкала себя пальчиками, раздвигая губки, где вставляла свой пальчик в попочку, где ласкала свои соски, — благо почти в каждом телефоне есть фотик. Она становилась послушной и ей это нравилось. Один раз она пошла в магазин в достаточно короткой юбке, без трусиков, в сапожках на высоком каблуке. Я подговорил её улучить момент, чтобы между стеллажами оказалась она и какой-нибудь мужчина и сделать вид, что её заинтересовало нечто на нижних полках. Не присесть, а нагнуться, подставив случайному наблюдателю возможность взглянуть на её киску. Она писала мне взахлеб. Она писала, что когда ходила по магазину и выбирала глазами счастливца, то чуть не кончала. Смазка капелькой стекала по внутренней стороне её бедра и она это чувствовала. Она выбирала мужчину, которому была практически готова отдаться. Она постеснялась и нагнулась не так глубоко, чтобы он мог увидеть её киску, но достаточно, чтобы у него округлились глаза.
В следующий раз я попросил её поинтересоваться у такого случайного счастливца чем-нибудь, типа: «не пробовали ли вы такую рыбку?», или что-то в этом роде. В тот раз это оказался молодой парень лет двадцати — чуть моложе её. После того, как он не увидел под юбкой трусиков, голос у него явно был не очень уверенный, зато Анютка наслаждалась, чувствуя, как он напряжен, взволнован и как она возбуждена. Слушая его сбивчивый ответ, она просто кожей ощущала желание.
Она стала чаще следить за тем, чтобы её киска сверкала выбритостью, чтобы губки всегда были мягкими и возбужденными, а волосики заботливо подстрижены в крохотную полосочку. Когда она в ванной занималась собой, она часто ласкала себя и доводила себя до оргазма, думая о том, с каким удовольсвтием я бы ласкал эти губки язычком, как бы она помогала мне своими пальчиками — раздвигая губки и натягиваясь на мой язычок, или как бы я медленно вводил в неё возбужденный член, плавно раздвигая стенки её влагалища.
В один из дней я попросил прийти её в юбке средней длины, чулках, без трусиков, в кофточке, которая расстегивается спереди и в полупрозрачном бюстике, открывающим вид на её соски. Мы как всегда болтали о чем-то, а во второй половине дня, я ей намекнул, что она должна сегодня домой отправиться на такси. Причем к вечеру, я попытался как можно больше усилить её разгоряченность, а потом выплеснул на неё то, что в том самом такси, она вполне может пошалить с водителем. Как-нибудь небрежно сесть в машину, чтобы он увидел край её чулок, потом наклониться, чтобы в разрезе кофты он увидел её открытый лиф. Короче, — спровоцировать его. Спровоцировать его настолько, чтобы он захотел её трахнуть. Она поначалу испугалась. Ей было и интересно и страшно одновременно. Она горела желанием и робела. Она согласилась. Без обещаний продолжения на котоором я настаивал, но с готовностью на всё в случае симпатий. Как же я ждал её рассказа на завтрашний день.
Она начала наше общение с улыбки. И со слов: «тебе нравится твоя послушная шлюшка?». Ну что я мог ответить? Как вы думаете? Я готов был выпить всю её без остатка в ту минуту. Это как виртуальный оргазм. Не физический, но в голове взрыв удовольствия. Я жадно поглощал все её слова, все запятые и многоточия.
Уже когда она выходила из офиса, она была возбуждена. В отсутствии трусиков, случайный ветерок был для неё уже чувствительным источником ласк. Она не торопилась. Остановилась на обочине. Не пыталась остановливать всех подряд, она выбирала. Хотя бы секундное впечатление должно было её расположить. Она пропустила двух типов. А вот когда остановился третий и опустил стекло, она пикантно нагнулась, уже зная, что он ей симпатичен и что этот приятный мужчина в эту самую секунду, когда она называет адрес смотрит на её грудочки,
