очаровательно вытянув ножку. Отдернула назад... Что ж, водица была совсем не та, что в каком-нибудь Мраморном море... Но характер у неё определенно был — как и все новички, она не стала отступать, и набрав в легкие воздуха, с разбегу влетела в холодную воду, подняв фонтан ... брызг, и издавая пронзительный визг... Я отвернулся и закрыл глаза, чтобы она не стеснялась.
Наталка не теряла задора, выскочив один раз на берег, не получила должного удовлетворения. Поэтому она бросалась в озеро раз за разом, каждый раз истошно визжа, и тут же выбегала обратно, до тех пор, пока, видимо, просто физически не устала. Не думаю, что таким купанием образом можно охладиться. Скорей уж наоборот, согреться... В какой-то момент её возня прекратилась, и через несколько секунд, я почувствовал, что она легла рядом со мной. Потом поворочалась, устраиваясь, и плотно прижалась к моему боку влажным телом. Я еще не отогрелся должным образом. чтобы думать о греховном, поэтому остался в той же позе, закрыв глаза. Какое-то время мы молча лежали. Наталка иногда ворочалась, при этом все время задевая меня упругим бюстом с твердыми от холода сосцами, наконец устроилась достаточно удобно — сложив влажную голову на моё плечо, а правую ногу — на мое бедро... Это было уже чересчур. Прикосновения её бархатной кожи и так действовали «согревающе», а теперь и вовсе обжигали... Мой член в плавках как-то очень быстро приобрел башенно-образные очертания. Эрекция была такой мощной, что скрывать её было глупо, и я, открыв глаза, уставился в небо, якобы мечтательно наблюдая редкие облачка... Мужчина же может помечтать — верно? Вдруг Наталкина ладошка погладила мне бедро, скользнув от живота по ноге... Это было как разряд электричества — мое тело послушно потянулось навстречу... Её рука скользнула снова, на этот раз задержавшись на резинке трусов — неуверенно, медленно, но чертовски приятно. В этот раз я сдержал себя, стиснув зубы... Она какое то время полежала неподвижно, не убирая руки, затем вдруг фыркнула и уткнулась лицом в мою грудь, прижалась ко мне всем телом... Я не удержался и повернул лицо к ней.
— Папка, — прошептала она как-то сдавленно, — Ну чего ты там, в небе-то, увидал? Я не знал, что ответить. Она поцеловала мою грудь, потом еще раз. Затем приподнялась, закинула руки за спину, отчего её тело прогнулось вперед, ко мне, и что-то там сделала, от чего клинышки её лифчика как-то сами собой опали, обнажив два прекрасных спелых плода, таких же золотистых, как и все её тело, с шоколадными небольшими сосочками. Лиф практически не держал их — скорей уж сам на них держался, так что грудки, не провисая, двояко смотрели на меня своими острыми «глазками», лишь мелко вибрируя...
С секунду я просто ничего не мог поделать, ощущая легкое отупение.
Просто смотрел на все это великолепие, не в силах отвести взгляд...
Затем, не особенно соображая, протянул руку, поймал её плечо и притянул к себе. Я исступленно целовал её шею, щеки, плечи, ощущая, как затвердевшие соски касаются моей груди... Она только жмурилась, постанывала, когда же я жадно наполнил ладони прохладной тяжестью её грудей, застонала громче, откидывая голову... Сначала я просто ощущал их живую нежность, затем целовал и мял, ласкал соски и ореолы, наполняя ладони и губы молодой, свежей плотью. Она стонала все сильнее, и я окончательно «слетел с тормозов»... Сграбастав все её тело под себя я решительно осязал руками и губами все, что раньше мог только мысленно «погладить» — нежное, гибкое тело моей доченьки было в моем полном распоряжении, я касался его, гладил, целовал, мял, сжимал, зачерпывая полной ладонью... Что и говорить, я уже понял, что сейчас сделаю. Но у меня даже нежным-то быть не получалось — я ласкал её грубовато, как-то ненасытно, будто боялся, что у меня отнимут это наслаждение... А о том чтобы все прекратить, тогда и речи быть не
