лежать,
зад подставив, на матрасе... это что же... это, блядь,
он меня... как пидараса... получается... ебёт, —
глядя снизу вверх на Стаса, на его открытый рот,
обалдевший Миша думал, осознать стараясь... да,
он ебёт меня... в натуре... жопа, значит... как пизда?..
Стасик снова наклонился — Мишу вновь поцеловал
мимолетно... бедный Миша! И... тут Стасик застонал:
«О-о-о... кончаю...» — и, запнувшись, на секунду замер — и,
содрогаясь от конвульсий, Мише в задницу спустил
малофью... и, жаром пыша, корпус свой вперёд подав,
повалился он на Мишу, кверху задницу задрав...
Миша типа шевельнулся, и — услышал: «Не спеши...
я сейчас... через минуту... поебу ещё... лежи...»
И он, чувствуя, как в норке чуть уменьшился объём,
попытался было робко Стасу выразить своё
возмущение: «А... это... вдруг тревога? А мы тут...
на матрасе, и без света...» «Бля, тревога! Подождут, —
Стас ответил. — А ты классно можешь стискивать очком... —
прошептал он. — Пидарас ты, бля, что надо!» Миша: «Но...»
Не успел ответить Миша — хуй у Стаса снова встал!
«Чуешь, бля? Давай, парниша, ещё разик...» — Стас сказал;
приподнявшись, жарко бёдра вновь ногами обхватил...
и — продолжил! — хуем твёрдым снова в жопе заскользил...
Было больно... но терпимо... приспособилась дыра!
Секс анальный... эко диво! Интересная игра...
получается... — под Стасом думал Миша, — теперь я...
буду, что ли, пидарасом?... Стас наяривал, сопя...
и, держа себя за ноги — разведя их широко,
Миша слушал его вздохи, — думал Миша, от толчков
содрогаясь: надо будет... Стаса... это... попросить,
чтоб я тоже, как Ублюдов... чтобы, значит, это скрыть...
Стасик добрый... и на дембель когда он... когда уйдёт,
не узнают, что я педик... Миша чувствовал: встаёт
у него... помимо воли напрягается долбак...
Стас ебал, и было больно... было больно, но не так...
Стас вторично разрядился. Отдохнул — и в третий раз
к салабону приложился... «Бляха-муха... ну и класс!
Почему, бля, тебя раньше... это, бля... не видел я...
Всяких пидеров херачил, но, бля, норочка твоя —
охуительная норка!... Нерастянутая, бля... —
Засмеялся Стасик громко. — Чьи трусы? Мои... Тебя
кто-то трахает конкретно? Или ты... сам по себе?
Бля, не жопа, а... конфетка!» «Я хочу сказать тебе...
чтобы ты... ну, типа «крыши», и никто чтобы не знал...
можно, Стасик? — Голос Мишин от волнения дрожал...
и, на деда снизу глядя — Стас рассматривал трусы —
салабон добавил: — Я ведь... я не это... ну, а ты...»
Карта шла... и нужно было, если, блин, случилось так,
позаботиться, чтоб с тыла никакой другой мудак
не зашел. А Стасик... что же, если так случилось, блин...
Стасик, в принципе, хороший. «Можно так? Чтоб ты один...»
«Это можно. Если хочешь... Тебя, кстати, как зовут?»
«Миша я...» «Уже два ночи! Миша? Клёво натянул...
А ты это... получаешь... ну, посылки типа, а?»
«Напишу я...» «Угощаешь! Точно: время уже два...
Нехуёво поебались! Не скажу я никому...»
Из каптёрки возвращались парни врозь — по одному.
Миша спал с Валеркой рядом. В помещении впритык
койки парами стояли между тумбочками. «Ик», —
сказал Миша себе тихо и, стараясь не шуметь,
оказался в койке мигом... осторожно надо впредь...
и зачем полез в сушилку? теперь буду подставлять...
напишу домой... посылку чтоб быстрей прислала мать...
сало чтобы... И, укрывшись одеялом с головой,
успокоил себя Миша: лучше Стасик, чем другой.
Осторожней надо только... — салабон подвёл итог,
засыпая... под ним койка заскрипела. Иванов
приоткрыл глаза — проснулся. Первым делом посмотрел
на Валерку... улыбнулся и опять уже хотел
погрузиться замкомвзвода в беспокойный чуткий сон,
но увидел: по проходу пробирался кто-то, — он
присмотрелся: вроде Стасик... «Старый, ты? Чего не спишь?
Онанизмом занимался?»
